Ученик шиноби - [51]

Черный мастер промолчал. Некоторое время мы ждали, но ничего больше сказано не было. Мы остались одни.

Два соседа уперлись взглядами в мешочек с камнями на моей груди.

— Это что получается… — медленно проговорил Сорок девятый. — Нас не накажут?

— Если Черный мастер не обманет… — также же медленно ответил Сорок седьмой.

— Уверены, что хотите попытаться? — на всякий случай спросил я, приготовившись.

— Да брось, двенадцатый, — сказал Сорок девятый. — Сам подумай… У тебя сколько камней? Судя по виду, два или три. Один редкий. За такой куш на улицах на что угодно пойдут.

— Так давай, нападайте, чего тянете? Только как добычу делить будете? Камня три, вас двое.

— Как-нибудь поделим, — ответил Сорок девятый.

— Значит, и дружка своего убьешь? Камни-то не сразу силу дадут. Голыми руками душить придётся.

— Он хочет нас рассорить, не слушай его, — сказал он Сорок седьмому.

— Как будто я не догадался, — раздраженно бросил тот. — Валим ему, и дело с концом. Пора заткнуть этого выскочку.

— Ты прав…

Перед тем как напасть, Сорок девятый вытащил из рукава заточку. Не то чтобы новость. Пацаны с улиц всегда при себе оружие таскали. Надо было бы и мне чем-то подобным обзавестись, просчитался в этом вопросе.

Стоило мелькнуть оружию, шутки кончились.

Атаковал я первым. Не стал дожидаться, когда меня проткнут. Врезал ногой в пах Сорок девятому. Достали мы друг друга одновременно. Удар заточкой я принял на ладонь. Будь у меня цепь и свободное пространство за спиной, были бы варианты. Но здесь и сейчас я не видел пути, как обойтись без ранений.

Ладонь обожгло болью, но в тот же момент парня сложило пополам. Бил то я со всей дури. Не уверен, что он и дальше сможет называться мужчиной. Сорок седьмой ударил с заминкой. Врезал кулаком по лицу и навалился. Я перехватил его руку, увёл вниз и ударил лбом в переносицу. На секунду облегчив свой вес, подпрыгнул и пробил с колена в подбородок, уцепившись за волосы. Вес вернулся к норме, и я обрушился на парня сверху, подминая под себя. Сорок девятый как раз вставать начал, держа перед собой заточку. Я пнул его руку ногой, и та отлетела в сторону.

Положение было неудобным, ещё и Сорок седьмой стал брыкаться. Я свалился на него и второй ногой пнул Сорок девятого. Он отпружинил от стены и навалился на меня сверху. Образовалась куча, мы толкались и пихались, борясь за возможность подняться.

Внизу было темно, и в какой-то момент я перестал понимать, кто где. Да и неважно это было. Пропустив несколько болезненных ударов, я рассвирепел и принялся бить в полную силу. Что после тренировок и трёх камней усиления получалось куда лучше, чем у самих парней.

Но их было двое. Один из них умудрился схватить меня сзади и зажать руки. Второй получил передышку и поднял заточку. Используя первого как опору, я врезал ему двумя ногами по голове, прижав её к стене. Он дернул рукой, и лезвие вошло мне в икру.

— Суки! — прохрипел я, удвоив натиск.

Сместил целую ногу на горло, да так и зажал обоих парней. Второй, что удерживал меня, тоже оказался прижатым.

Придурки…

— Отпусти его! — хрипел тот, что сзади.

Давил я, до тех пор пока тот не перестал трепыхаться. Что-то у него там перемкнуло, что он заточку выпустил и пытался бить меня руками. Силенок не хватило. Поплыл, перестал дергаться и осел, когда я его отпустил.

Оттолкнувшись и ослабив вес, перевернулся вниз головой и выскочил из захвата, подлетев вверх. Кувыркнувшись, рухнул вниз, прямо на спину парня, который тянулся за заточкой. Ещё и по голове ему пару раз ударил, пока не затих.

Придурки…

Когда в голове перестало шуметь, кровь успокоилась, и я перевязал раны, услышал чужие крики. Не у одного меня веселье случилось.

— Эй, Гатс, — крикнул я где-то через полчаса, когда наступила тишина. — Ты там как?

— Живой! А ты?

— Сижу, скучаю. Придумал уже, как выбираться будешь?

— Да не пропаду, не волнуйся, — донеслось до меня.

Проверил пульс двоих придурков. Оба живы. Добить? Не, пусть живут. Тётя учила, что убийство — крайняя мера. Я бы с ней поспорил, что случаи бывают разные, но это не тот.

Или тот?

А, ладно. Наклонившись, я методично переломал им ноги и руки. Сорок девятый, которого я первым вырубил, очнулся и закричал. Пришлось его приголубить, чтобы успокоился. Сорок седьмой очнулся, только когда я до ног добрался. Сотрясение, что ли, заработал? Его проблемы.

Уверен, если доживут, целительница поставит их на ноги. А если нет, горевать не буду. Сами начали.

***

Через пару часов… Или через тот отрезок времени, когда я одурел от скуки, и мне казалось, что прошла пара часов, начался дождь. В последующий час он усилился, и колодец стало заливать. К вечеру распогодилось, но воды набралось по колено. Не говорю про скользкие стены. Если кто-то надеется по ним забраться, то его ждёт неприятный облом.

Пока ждал утра, было о чем подумать. Иногда проверял двоих придурков. Не потому, что беспокоился, а из-за скуки. Делать решительно было нечего.

А ещё холод. Промокнув, я также быстро замерз, одежда никак не помогала.

Ничего от холода не спасало. Я пытался двигаться, разминался. Даже бегал на месте и тянулся, потому что дневную норму никто не отменял.