Учение о бытии - [68]

мом бесконечном уже положен момент для одного, отношение идеализованного к себе, как идеализованному. Так бытие у элеатов или субстанции у Спинозы есть лишь отвлеченное отрицание всякой определенности без того, чтобы в них самих была положена идеализация; у Спинозы, как будет упомянуто ниже, бесконечность есть лишь абсолютное утверждение вещи, т. е. неподвижное единство; субстанция не приходит поэтому даже к определению бытия для себя, тем менее субъекта или духа. Идеализм благородного Мальбранша более определителен. Он содержит в себе следующие основные мысли: так как Бог включает в себе все вечные истины, так что они суть лишь Его, то мы видим все лишь в Нем. Бог вызывает в нас наши ощущения предметов посредством действия, в котором нет ничего чувственного, причем мы воображаем, что получаем от предмета не только его идею, представляющую его сущность, но и ощущение его существования (De la recherche de la verité, Eclaircissement sur la nature des idèes etc). Поэтому как вечные истины и идеи (сущности) вещей, так и их существование есть в Боге, есть идеализованное, а не действительное существование; хотя как наши предметы, они суть только для одного. Этот момент определительно развитого и конкретного идеализма, которого не хватает спинозизму, имеется здесь налицо, так как абсолютная идеализация определяется, как знание. Но как ни чист и ни глубок этот идеализм, эти отношения все же содержат в себе отчасти еще много неопределенного для мысли, отчасти же их содержание вместе с тем совершенно конкретно (в них сейчас же входят грех и искупление и т. д.); логическое определение бесконечности, которое должно бы было быть их основою, не развито само для себя, и таким образом этот возвышенный и полный идеализм является правда произведением чистого умозрительного духа, но еще не чистого умозрительного, единственно истинно обоснованного мышления.

Идеализм Лейбница заключен более внутри границ отвлеченного понятия. Лейбницева представляющая сущность, монада, есть по существу нечто идеализованное. Представление есть бытие для себя, в коем определенности суть не границы и потому не существование, а только моменты. Правда представление есть конкретное определение, но оно имеет здесь значение не более широкое, чем идеализация; ибо и бессознательное по Лейбницу есть представляющее, перципирующее. Таким образом в этой системе инобытие снято; дух и тело или вообще монады не суть другое относительно друг друга, они не ограничивают друг друга, не действуют друг на друга; вообще устранены все отношения, в основе которых лежит существование. Многообразие есть лишь идеализованное и внутреннее, монада остается относящеюся лишь к самой себе, изменения развиваются лишь внутри ее, а не суть отношения ее к другому. То, что по реальному определению принимается, как существующее отношение монад одной к другой, есть независимое, лишь одновременное становление, заключенное в бытии для себя каждой из них. Что есть много монад, что они поэтому опре_{93}деляются так же, как другие, не касается самих монад; это есть возникающая вне них рефлексия некоторого третьего; они сами по себе непротивоположны другим; бытие для себя сохраняется чистым без сопровождения его существованием. Но здесь же обнаруживает неполнота этой системы. Монады суть лишь в себе, или в Боге, как монаде монад, или также в системе, как представляющие. Инобытие также имеет место; оно находится где угодно, в самом ли представлении, или как ни назовем мы то третье, которое рассматривает их, как другие, как многие. Множественность их существования лишь исключена и притом на мгновение, монады положены лишь путем отвлечения, как такие, которые суть не-другие. Если есть нечто третье, которое полагает их инобытие, то оно есть также то третье, которое и снимает их инобытие; но все это движение, которое делает их идеализованными, совершается вне их. Но поскольку указывается на то, что это движение мысли само совершается только внутри представляющей монады, то следует указать и на то, что содержание этого мышления само внутри себя внешне себе. От единства абсолютной идеализации (монады монад) непосредственно, не путем понятия (через представление сотворения) происходит переход к категории отвлеченного (безотносительного) множества существования и от него также отвлеченно обратно к тому же единству. Идеализация, представление вообще остается, как нечто формальное, также как и представление, достигшее до сознания. Как в вышеприведенном лейбницевом примере магнитной иглы, которая, если бы она обладала сознанием, считала бы направление к северу за результат свободы, сознание мыслится лишь, как односторонняя форма, безразличная к своему определению и содержанию, так и идеализация мыслится в монадах, как остающаяся внешнею относительно множественности форма. Идеализация должна быть им имманентна, их природа — состоять в представлении; но их взаимоотношение есть с одной стороны их гармония, невключенная в их существование, т. е. предустановленная; а с другой стороны это их существование понимается не как бытие для другого, еще не как идеализация, но лишь как отвлеченное множество. Идеализация множественности и дальнейшее ее определение, как гармонии, неимманентно и неприсуще самой этой множественности.