Учение древней Церкви о собственности и милостыне - [117]

. Конечно, смысл этих речей святителя «о покупке неба» надо понимать так же, как и учение об этом предмете других учителей Церкви, по поводу какого учения уже были сделаны нами небольшие замечания. Здесь отметим, что сам св. Амвросий устанавливает этический смысл своего понимания значения милостыни. «Имеешь деньги, — говорит, например, святитель, — искупи грех свой. Не продажен Бог, но ты сам продажен... искупи себя своими делами, искупи себя своими деньгами. Ничтожны деньги, но драгоценно милосердие. Мило­стыня, сказал, освобождает от греха»[964].

В своем учении о свойствах христианской милостыни св. Амвросий осо­бенно выделяется из других учителей Церкви постоянными напоминания­ми о необходимости известной разборчивости при раздаче милостыни. Во взгляде же на другие свойства милостыни св. Амвросий, в общем, учит согла­сно общецерковному учению. Так, св. Амвросий оттеняет ту замечательную черту христианской милостыни, по которой ценность ее зависит не от ко­личества даваемого, но от настроения жертвователя. «Блажен, — говорит св. отец, — кто от сердца творит то, что он может. Дарам богатых Христос предпочел две лепты вдовицы, потому что она отдала все, что имела, а те от избытка уделяли лишь малую частицу. Итак, наше душевное расположение делает дар или великим, или малым, оно же сообщает ту или иную цен­ность и самым поступкам»[965]. И рассматривая ценность милостыни, св. отец оттеняет, что в ней всегда должны соединяться и щедрость, и благожела­тельство. «Недостаточно, — рассуждает св. Амвросий, — иметь доброе желание, необходимо еще и творить добро, а с другой стороны, мало еще хорошо поступать, нужно, чтобы это доброе дело проистекало из доброго источника, то есть доброй воли, ибо доброхотно дающего любит Бог. А если ты недобровольно даешь, то такая тебе награда? Почему и апостол говорит вообще: «Если делаю это добровольно, — то буду иметь награду, а если не­добровольно, то исполняю только вверенное мне служение»... Итак, очень хорошо доброжелательствовать, руководясь в своих щедротах намерением приносить пользу»[966]. Щедрость должна обнаруживаться в том, чтобы жер­твовать не меньше своих сил и раздавать действительно бедным, а не быть расточительным. По мысли св. отца, если благотворитель подает нищим не такую милостыню, какую может, то и милостыня является неугодной Богу и остающееся у подававших не является праведным их достоянием[967]. И ис­кренняя готовность облегчить страдания бедноты должна выразиться в том, чтобы щедрость не переходила в расточительность. «Есть два рода благоде­яний, — говорит св. Амвросий, — один — это щедрость, а другой — это расточительная роскошь. Быть щедрым — это значит принять странника, одеть нагого, выкупить пленных, помочь нуждающимся; а быть расточитель­ным — это значит устраивать широкие пиры... И то надо назвать расточи­тельностью, когда ради народных симпатий истощают свои богатства; так поступают те, которые расточают отцовское наследство на цирковые или театральные увеселения, чтобы известностью превзойти своих предков»[968]. И вот, именно в определении того, что такое истинная щедрость, св. Амвро­сий вносит в понимание христианского взгляда на милостыню такие черты, каких мы не встречали у восточных отцов, и которые носят на себе доволь­но ясную печать той ограниченности, какая чужда духу христианского уче­ния, как выражения идеальной точки зрения на предмет. Мы видели уже, как понимали эту абсолютность великие учители Церкви: они вовсе чужды были мысли и заботы о практических результатах от милостыни, исходной точкой в оценке милостыни всегда имели абсолютное выражение воли Бо- жией (всякому просящему давай) и настроение жертвователя. Св. Амвросий применил к оценке милостыни новый критерий — ее практическую целе­сообразность — и с этой точки зрения давал такие советы, которые прин­ципиально шли вразрез с общецерковным духом понимания христианской милостыни. «Даже в издержках на добрые дела, — слышим мы от св. Амв­росия, — должно быть умеренным»[969]. И эти слова являются как бы девизом всего учения святителя о милостыне. Нужна именно рассмотрительность и в отношении тех лиц, которым нужно помогать, и в отношении имуще­ственной обеспеченности самого благотворения. «В подаянии, — советует святитель, — нужно обращать внимание на возраст, физическую слабость, а иногда даже и на стыдливость, которая свидетельствует о благородстве происхождения. Так, старикам, которые не в состоянии уже снискать себе трудом пропитания, ты давай щедрее; точно также охотнее помогай увечно­му. Затем не отказывай в помощи тому, кто из богатого сделался бедняком, особенно, если он потерял то, что имел, не по своей вине, а вследствие на­падения разбойников, или вследствие конфискации, или по клевете»[970]. «И не на лицо только нужно обращать внимание, но часто и на обстоятельства, и на время, например, когда приходится помочь скорее соседу, чем брату»[971]. Итак, ясно, что в щедрости нужно наблюдать известную меру, чтобы бла­готворительность не оказалась неполезной. Нужно быть осмотрительным, чтобы благотворить ради действительной нужды. «Приходят работоспособ­ные, не имевшие никакой нужды, кроме охоты к скитанию, и хотят лишить помощи бедняка, оставить его без куска хлеба; не довольствуясь малым, они ищут большего, видом своих лохмотьев они стараются склонить доверчивых благотворителей в пользу свой просьбы... Вот, почему в раздаянии мило­стыни нужно наблюдать известную осмотрительность, чтобы действительно нуждающиеся не ушли с пустыми руками, и чтобы о бедности не судили по обманчивой внешности. Пусть будет мерилом, чтобы ни человеколюбие не было забыто, ни нужда не оставлена без внимания... Кто наблюдает меру, тот ни для кого не скуп, но ко всем милостив. Следовало бы, чтобы мы не одними ушами слушали просящих о помощи, но и глазами бы видели их нужды»