Ученица. Предать, чтобы обрести себя - [84]

Прошли месяцы. Ребенок перенес множество операций на сердце и легких, прежде чем Шон и Эмили смогли забрать домой этот маленький комочек плоти, моего племянника. К тому времени он уже был вне опасности, но врачи предупредили, что его легкие никогда не смогут развиваться нормально. Он навсегда останется инвалидом.

Отец сказал, что Бог устроил это рождение так же, как и его взрыв. Мама вторила ему. Она твердила, что Бог набросил покрывало на ее глаза, чтобы она не останавливала схватки.

– Питеру было суждено появиться на свет именно так, – говорила она. – Он – дар Божий, а Господь дает дары свои так, как захочет.

28. Пигмалион

Впервые увидев Королевский колледж в Кембридже, я не подумала, что это сон, но лишь потому, что мое воображение никогда не смогло бы породить нечто столь грандиозное. Я не могла оторвать глаз от часовой башни, покрытой изящной каменной резьбой. Мы подошли к башне, потом прошли через нее и оказались в колледже. Нас окружали идеально подстриженные газоны, за которыми высилось здание цвета слоновой кости. Я с трудом припомнила, что это греко-римский стиль. Но главной здесь была огромная готическая церковь триста футов длиной и сто футов высотой, настоящая каменная гора.

За церковью мы увидели еще один двор, а потом оказались на винтовой лестнице. Дверь распахнулась. Мне сказали, что это моя комната, и оставили устраиваться поудобнее. Любезному мужчине, который привел меня сюда, было невдомек, что я даже представления не имею об удобствах.

На следующее утро нам подали завтрак в огромном зале, почти в церкви. Над нами высился неимоверный потолок. Я чувствовала, что за мной наблюдают, словно само здание понимало: меня не должно здесь быть. Я села за длинный стол, где устроились другие студенты нашего университета. Девушки обсуждали одежду, привезенную с собой. Марианна не успела сделать покупок, ей сообщили о приеме в программу в последнюю минуту.

– В Европе нужно одеваться по-другому, – сказала она.

Хизер была с ней согласна. За билет заплатила ее бабушка, поэтому она смогла потратить деньги на обновление гардероба.

– Люди одеваются здесь более изысканно. В джинсах тут не походишь.

Захотелось броситься в свою комнату, чтобы содрать с себя толстовку и кеды, но мне не во что было переодеться. У меня не было ничего такого, что было у Марианны и Хизер, – ни ярких кардиганов, ни тонких, мягких шарфов. Я не купила новой одежды для Кембриджа, потому что только что взяла студенческий кредит и должна была выплачивать взносы. Кроме того, я просто не знала, как носить подобные вещи, даже если бы они у меня были.

Появился доктор Керри. Он сообщил, что нас приглашают на экскурсию по церкви. Нам даже позволят подняться на крышу. Началась небольшая суматоха, мы сдали подносы и следом за доктором Керри потянулись к выходу. Когда мы проходили через двор, я держалась позади.

В церкви у меня перехватило дыхание. Зал, если подобное пространство можно было назвать залом, оказался колоссальным, он мог бы вместить в себя целый океан. Нас провели через небольшую деревянную дверь на узкую винтовую лестницу с бесчисленными каменными ступенями. Наконец лестница вывела нас на крышу, крутую, в форме перевернутой буквы V, окруженную каменными парапетами. Дул сильный ветер, по небу ползли облака. Вид с крыши открывался прекрасный: миниатюрный город казался крохотным рядом с колоссальной церковью. Я обо всем забыла, забралась на самый верх и прошла по коньку, любуясь извилистыми улочками и каменными дворами.

– Ты не боишься упасть? – раздался голос рядом со мной.

Я повернулась. Это был доктор Керри. Он последовал за мной, но неуверенно держался на ногах, чуть не падая при каждом порыве ветра.

– Мы можем спуститься, – сказала я.

Я пробежала по коньку к плоской площадке возле башенки. Доктор Керри последовал за мной, но походка его показалась мне странной. Вместо того чтобы идти лицом вперед, он развернулся и двигался боком, как краб. Дул сильный ветер, и я предложила профессору руку на последних шагах. Он ее принял.

– Я сделал интересное наблюдение, – сказал он, когда мы спускались. – Посмотри: вот ты стоишь, выпрямившись, заложив руки в карманы. – Он жестом указал на других студентов: – А они? Видишь, как съежились? Видишь, как они жмутся к стене?

Он был прав. Несколько студентов рискнули подняться на конек, но сделали это очень осторожно, так же неуверенно, как доктор Керри. Они с трудом удерживали равновесие под порывами ветра. А все остальные крепко держались за каменный парапет, согнув колени. Казалось, они не понимают, идти им дальше или ползти.

Я подняла руку и оперлась о стену.

– Тебе не нужно этого делать, – сказал профессор. – Я не собирался тебя критиковать.

Он помолчал, словно не зная, следует ли говорить дальше.

– Все проходят путь перемен, – наконец продолжил он. – Другие студенты были спокойны и расслаблены, пока мы не поднялись на высоту. Здесь они чувствуют себя некомфортно, на грани. Ты же совершила обратный путь. Я впервые увидел тебя в твоем мире, ты стала собой. Это чувствуется в твоих движениях: словно ты провела на этой крыше всю свою жизнь.