Ученица Хранителя - [28]
Резко встал, потом сел. Посмотрел на меня с удивлением. Радостью. Глаза светятся.
— Свет. Я, кажется, тебя люблю, — выдал Саша.
— Эх ты. Герой любовник. Возьмешь второй женой? — рассмеялась я.
Саша рассмеялся. Легким смехом, от души. А я поняла, что не получится у нас с ним любви. А жаль. Он обнял меня и крепко-крепко прижал к себе.
Глава 12. Новый учитель или доктор Айболит
Талант Небесами дарован немногим
Исполнен ты им до краёв.
Ты доктор от Бога, и в этой дороге
Святое призванье твоё.
И я благодарно склоняю колени
Пред всеми врачами эпох.
Ты гений, мой друг.
Ты действительно гений,
И в светлой душе твоей Бог…
(Автор: Евгений Гранд)
***
— Свет, я тебе обещаю, у тебя будет любовь не меньше, чем у нас с Ленкой. Малыш, ты мне веришь? — И серьезно посмотрел мне в глаза. А я… я расплакалась. И чего к чему — не понятно. И сама не пойму, чего реву.
— Ты только ничего не говори. Я сейчас сама успокоюсь. Ты только молчи. Я же женщина, у меня бывает иногда.
— Ты ведь не из-за меня. Я знаю, чувствую. Ты плачешь, из-за того, что не веришь, что будет. Я ведь тоже не верил. И даже не хотел. Малыш, ты прости. Я ведь мужик. А мы толстокожие. Мог бы сам все проанализировать, а не истерить. С другой стороны — с тобой бы тогда не познакомился. А ты нужна мне Свет. Ты девочка моя родная. Сестренка моя. Шшшшш, ну тише малыш… тише.
— Ууууууу, я смотрю и тут кто-то витаминку захотел, а? И что же я пропустил?
— Как Елена? — Ей там плохо, а мы ее бросили. Надо к ней, дернулась из рук Саши, но он не пустил.
— Спит она. Сильное истощение организма. Хорошо, что позвонили. Еще день и были бы необратимые последствия. Так значит ты, голуба моя, видишь энергию и глазки у тебя не глазки, а микроскопы встроенные? — Прищурился Айболит. И смотрит на меня внимательно. Как будто насквозь видит.
Я посмотрела вопросительно на Сашу, он мне кивнул.
— Василий Юрьевич… — начал серьезно Саша, но Айболит его перебил.
— Сашенька, помолчи-ка. Мы все люди взрослые, и все понимаем, что, кому и когда можно говорить, а что нет. Я слушаю, — и смотрит на меня, как рентгеном просвечивает.
— Да, мне кажется, я вижу иногда энергию, которая излучается человеком. Вот сейчас вы изучаете энергию, и я ее вижу, как свечение различных цветов. Но у вас все цвета четкие, как мне нравится. Грязи и мутности нет. Есть несколько темных пятен, возможно это раздражение, или какое-то знание, которое вам не нравится. Но в основном преобладает цвет синий, переходящий в фиолетовый и серебряный. Я если честно еще не встречала людей с таким свечением. Мне кажется, что люди с таким свечением прямые и честные. Вы не будете врать и использовать в своих интересах. Такие же цвета есть и у моего Мастера, только у него еще зеленый есть. И еще я знаю, что оранжевый — цвет радости.
— Энергия, значит, и свечение…, — Задумчиво произнес Айболит, — это аура. Ты верно думала. Продолжай.
— Верно думала? Вы умеете читать мысли? — Блин, страшно стало…
— Нет, я тоже вижу ауру, ты просто отреагировала на это слово, как будто про себя так давно называла эту твою энергию и свечение. Продолжай. Что там насчет микроскопов.
— Я недавно научилась детализировать видение своего организма. Пробовала до уровня элементарных частиц. Но для меня это пока сложно, но вот молекулярный уровень вроде бы осилила. Я не глазами смотрю. Картинка разворачивается как бы в голове. Чувствую у себя каждую клетку, вижу ее, точнее могу это делать иногда. Детализирую до клеток, молекул. Но не просто чувствую, а все-таки вижу. Как они взаимодействуют, цвет излучаемой энергии, электрические импульсы…, но это сложно для меня. Зрение тут даже мешает. Отвлекает. На других никогда не пробовала. Сегодня с Леной в первый раз попробовала. Попыталась провести диагностику с детализацией до уровня клеток. Клетки ведь тоже имеют свою ауру. Когда получилось детализировать, поняла, что у чужих клеток нет собственной энергии, а значит, они не живые. То есть это не вирус. Они искусственного происхождения. Потом детализировала до молекул. Это было сложнее. Потратилась примерно десятая часть моего энергетического запаса. Здесь увидела, отличия от молекул клеток крови. Агрессивные функции.
— Сложно, значит… До уровня молекул только… Слышь, Санек? Барышня может диагностику проводить только лишь до молекулярного уровня! Ай-яй-яй! — Укоризненно покачал головой и внезапно расхохотался. Да так заразительно, что и мы с Сашей присоединились. Я, вероятно, благодаря истерике своей, а Саша, ну не знаю. Может за компанию…
— Ну что, моя радость, я могу тебе поведать, в утешение, так сказать? — Вот честное слово, у него «Моя радость» прозвучало как «Моя прелессссть», я стиснула руку Саши, а он меня прижал к себе. Демонстрируя, что не отдаст сестренку злобному Айболиту, — Утешения не будет. Ежедневно, тебе надо будет выделять мне три часа времени. Я буду тебя обучать, — Ччегооо??? Где я возьму три часа времени? У меня их просто нет!!! — И не благодари меня. Успеется еще, — Подмигнул мне Айболит.
— Доктор Айболит! Ой!! Простите, нечаянно я. Василий Юрьевич, я бы с радостью, но вот честное слово, просто негде мне взять три часа времени!
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.