Ученица Хранителя - [27]
— Да, — кивнула она заторможено, — Что происходит, кто вы? Вы ведь уже любовница Саши да? Может быть невеста. Ты хорошая, ты береги его, ладно? И Диму, — из глаз у нее покатились слезы, а она смотрит на меня и держит за руку. И я понимаю, что сейчас будет истерика. И это очень плохо. Я боюсь за сердце ее.
— Спасибо Василий Юрьевич. Ждем вас, — положил трубку и добавил мне: — Через час будет.
— Елена, успокойтесь. Все будет хорошо, вы же знаете. Я понимаю, вам сейчас плохо. Но ведь и раньше тоже иногда бывало плохо, но все проходит. Всегда все проходило. По другому и не бывает. Ложитесь, — я говорила, тихо и медленно, ласково. Я не верю, что она виновна. Слишком любит Сашу. Слишком ей плохо.
— Воды, — шепнула я Саше одними губами. Он кивнул, принес с кухни стакан воды.
— Лена, выпейте. Старайтесь делать маленькие глотки. Чувствуйте, как вода проникает в ваш организм. Сосредоточьтесь на этом процессе. Вот так вот. Чувствуете энергию воды? Конечно чувствуете. Вы — умница! — я погладила ее по голове.
— Спасибо. Я уже в порядке.
— Ну и отлично. А все остальное рано или поздно закончится. Обязательно. Всегда ведь все заканчивается. Расскажите, а ваш сын, он также занимается восточными единоборствами, как и его папа?
Мы немного поговорили. Затем приехал доктор, даже раньше минут на десять, чем обещал.
— Василий Юрьевич, здравствуйте. Это Светлана. Вы слышали ее голос по телефону.
Василий Юрьевич оказался мужчиной среднего роста, темноволосым с проседью, и серыми, почти прозрачными глазами. И с двумя чемоданами. Внимательно с интересом посмотрел на меня и приветливо кивнул. Подошел к Елене, тепло с ней поздоровался. Открыл среднего размера чемодан, который оказался толстым ноутбуком, я думала таких ноутбуков уже давно не бывает. Удивленно посмотрела на Василия Юрьевича, он лишь хмыкнул в ответ. Набрал кровь из вены у Елены в бутылек и положил его в специальную емкость в ноутбуке.
— Экспресс-анализатор, — сказал он мне, — Полный детальный анализ крови конечно не сделает. Но определит наличие чуждых элементов и их тип. Предварительный поверхностный анализ через десять минут будет. Более детальный через час. Удобная штука, я вам скажу.
Вот странный такой этот доктор. Неопределенного возраста. От тридцати до шестидесяти лет. Но умный и добрый взгляд располагает.
— Леночка, а давай-ка мы тебе давление измеряем, протяни ручку. Вот умница моя.
Взглядом подозвал к себе меня и Сашу. Показал на экран танометра. Давление оказалось восемьдесят на шестьдесят. Частота пульса сто восемьдесят. Доктор внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Взял пустой стакан, достал из другого чемодана стеклянную бутылку с каким-то неприятным мутным раствором, налил из нее в стакан. Достал две таблетки.
— Солнышко мое! На-ка вот, выпей. Сразу предупреждаю, что не вкусно. И еще таблеточку гадкую надо проглотить. Но зато потом дам тебе вкусную витаминку, — айболит лукаво подмигнул Лене. Лена робко улыбнулась в ответ. Вот ассоциируется он у меня с Айболитом!! Такой классный доктор!! Приехал и все улыбаются. И Лена и Саша и я.
Лена морщась выпила полстакана, судя по ее виду, гадости. Ей же и таблетку запила. Потом взяла витаминку. И снова улыбнулась.
Доктор подошел к чемоданчику-ноутбуку и начал что-то вбивать, периодически хмурясь.
— Пока сложно что-то сказать. Некоторые элементы превышают норму, некоторые наоборот, но не сильно. Это может быть вызвано как раз таким вот состоянием. Давно у нее это?
— Не знаю. В четверг вечером было все нормально, наверное… — Саша отвернулся в сторону.
— Так так так… Светочка, золотце, а ты не угостишь меня чайком? Ждать нам еще полчасика как минимум.
— Я помогу, — сказала Елена и попыталась встать, но была остановлена Айболитом.
— Сашенька поможет, а мне надо кое-что проверить у тебя еще, — кивнул нам с Сашей в сторону кухни.
Просторная такая кухня, светлая, уютная. Огромное окно, диван, бар, стол, уголок… Мне понравилась. Саша включил чайник. Сел на диван и притянул меня рядом. Сидим. Молчим. Держит меня за руку. Сжала его руку. Посмотрел на меня.
— Свет, я боюсь за нее, — выдохнул мне. Зрачки расширены, руки слегка дрожат.
— Не бойся. Мы вовремя. Последствий не будет. А если и будут, я помогу. Я посмотрела ее источник. Там тоже золото. И оно сияет, когда ты рядом с ней. Она любит тебя, Саш. Я не знаю, что вам делать теперь.
Сидим. Молчим.
— Расскажи мне, что именно ты видел. Давай. Подробности.
— Постель. Она голая. Он на ней. Ее ноги в стороны. Он стоит на коленях, — Саша опустил взгляд вниз.
— Опиши ее лицо. Глаза. Руки. Ноги.
— Ноги согнуты в коленях и раздвинуты в стороны. Руки лежат на постели вдоль тела. Глаза закрыты. Лицо.. спокойное. Умиротворенное даже. Тело расслаблено… — Он резко сжал кулаки.
— Саш, по-моему, странно, что руки на постели, тело расслаблено. Обычно руки или на партнере, или сжимают простыни например. И лицо уж точно не может быть спокойным. И умиротворенным, — Саша резко посмотрел на меня.
— Что это значит? — И тут же ответил: — Я идиот. Она была без сознания. И ноги ее были в неестественном положении, и голова повернула слегка вбок и вниз.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.