Ученье - свет. Только объясните это темным - [10]

– Чего шумишь? Если что продавать, то иди отсюда. Нам ничего не надо.

– Я ваша новая соседка из шестой квартиры, – Ника поспешила представиться, пока старушка не захлопнула дверь перед ее носом. – Вероника Селезнева, – увидев, что соседка сняла цепочку и приоткрыла дверь шире, приободрилась. – Не подскажете, где можно взять ключ от домофона?

– Давно тут никто не жил, – женщина оказалась не такой старой, как ей показалось вначале. Просто в мешковатом халате и слегка растрепанная. Лицо морщинистое, еще хранящее следы былой красоты. Глаза от старости выцвели, став почти белыми. Тонкие губы и завитые химией короткие волосы причудливого фиолетового оттенка. – Как, говоришь, тебя зовут?

Ника была уверена, что старушка прекрасно расслышала ее имя, но решила не вредничать, и представилась еще раз.

– Вероника Селезнева, – силой подавила внезапное желание добавить «Ваша Светлость». Осознав, что чуть не ляпнула, внимательней присмотрелась к «старушке», а то была у нее в родственниках одна такая «бабушка» и ее друг «дедушка». Неужели та самая колдунья?

– А ты не смотри. Заходи, выпьем чаю. Надька, как позвонила сказать, что ты едешь, все глаза проглядела. – Старушка улыбнулась. – Заходи–заходи, чего встала? Или думала, тебя оставят без присмотра?

Ника шагнула в коридор чужой квартиры, осматривая старинную мебель красного дерева и обитые китайским шелком стены. Старушка пошаркала на кухню по мозаичному паркету и засуетилась у плиты, ставя начищенный до блеска медный чайник на газовую печку.

Кухня, такая же большая, как и у нее в квартире. Старинный, как и вся обстановка, гарнитур, антикварный круглый стол и к нему четыре стула на изогнутых ножках. На столе белоснежная скатерть. Поверх нее вазочка с печеньем и конфетами. На окнах невесомые занавески и отодвинутая на одну строну подвязанная кистью тяжелая портьера.

– Достань из буфета чашки, – старушка оглянулась, когда Ника не двинулась с места. – Я не представилась?

– Нет.

– Зови меня бабушка Настасья. А чашки достань. Чайник уже вскипел.

Ника больше не верила во всяких «бабушек», но чашки достала. Вместе с блюдцами. К ним заварник и маленькую вазочку с кусковым сахаром. Все из тончайшего белоснежного фарфора без всяких украшений. Она боялась представить, сколько все это может стоить. Понимала, что зависть плохое чувство. Но ничего не могла с собой поделать. В доме у бабушки Настасьи было так уютно и красиво, а ей до такого красить и красить свою квартиру. И работать лет двести, чтобы накопить при нынешних зарплатах на такую посуду и остановку.

Хозяйка тем временем достала банку с чаем, кинула в заварник две ложи с горкой и залила кипятком.

– Не стой, садись. Пока заваривается, как раз и поговорим. А то знаю я вас, молодых. Ни минуты не сидите на месте. Все спешите куда–то не успеть.

Ника села. С одной стороны, она не боялась странной соседки. С другой – чувствовала себя под ее взглядом очень неуютно. Бабушка Настасья села от нее напротив, сложив сухие морщинистые руки перед собой.

– Слышала я о том, что ты учудила. Нехорошо. Хотя намерения похвальны.

– Вам бабушка сказала?

Женщина разлила по чашкам ароматный чай, добавила себе два куска сахара и взялась мешать ложечкой, позвякивая по фарфоровым стенкам. На ее вопрос только улыбнулась.

– Кондрат проболтался.

– Иван Кондратьевич? – Ника уже ничему не удивлялась. Похоже все магическое сообщество наслышано о ее «подвигах». Чувствуя, что краснеет, схватила чашку и спряталась за ней, дуя на кипяток, чтобы остывал быстрее.

Соседка рассмеялась.

– Это для тебя он дед Иван. А на самом деле его Кондратием зовут. Меняет имя туда–сюда, чтобы не путаться.

– Разве можно забыть, как тебя зовут? – Стянув из вазочки сушку, сунула ее в чай, чтобы размякла.

– А ты поживи триста лет, навыдумывай себе имен, посмотрю, как ты будешь в них путаться. Но, да не об этом разговор сейчас. Уже надумала, что будешь делать?

– Пойду учиться. Денег на хороший университет хватит. А потом работать.

– Вот и умница, – женщина встала, опять открыла буфет, ища в нем что–то. Зазвенели переставляемые хрустальные бокалы. Посыпались монеты. – Куда же я его дела? Ах, вот он.

Ника привстала посмотреть. Оказывается, ее соседка хранила запасные ключи в салатнике. Впрочем, многие так делали.

– Вот, возьми. Знала, что однажды явишься, и заказала лишний, – перед Никой на стол лег ключ от домофона. – Куда сегодня планировала пойти?

– Надо подключить свет, газ и воду. Потом купить что–нибудь из посуды. И по хозяйству. Ничего ведь нет.

– Не покупай карту, как обычно это делают приезжие, – посоветовала ей соседка. – Тренируй пространственную магию. А я до вечера посмотрю, что из моих книжек дать тебе почитать. Уже можно.

– Но разве мне надо еще учиться? – Ника удивилась. Она–то считала, что, зазубрив пять томов уложений жизни магического сообщества, и в совершенстве освоив двенадцать томов заклинаний, знает все, что только можно. И все, что ей остается, – это нарабатывать практический опыт и следить, чтобы не выходить за рамки. А оно вон как получается.

Женщина рассмеялась.

– Что ты. То, чему тебя учила Надежда, только начало. Самое интересное впереди. И, как сказал один философ, нет предела совершенству, – она встала, и Ника была вынуждена встать следом. – Заходи вечерком на чай. Поболтаем. Давно я никого из своих не видела. Вдруг что интересное покажу?