Учебка. Армейский роман - [29]

В казарме, проходя мимо Тищенко, Гришневич неожиданно остановился и поинтересовался:

— Тищенко, кто это тебя так петлицы учил пришивать?

Игорь растерялся и невнятно пробормотал:

— Старший сержант… Щарапа…

— Что?! Он так и говорил, чтобы ты эмблемки по центру приделал?

— Так точно — по центру.

— Ближе к верху надо, а не по центру. Вон, у Лупьяненко посмотри.

Только сейчас Игорь обратил внимание на петлицы товарищей и сравнил их с собственными. Тищенко увидел, что и в самом деле прикрутил петлицы ниже, чем другие курсанты. Гришневич продолжал осуществлять осмотр. Засунув пальцы под погоны Игоря, он засмеялся и сказал:

— Да у тебя кулак под погонами пролезет! Это тебе тоже старший сержант Щарапа советовал?

Игорь молчал.

— Так вот — чтобы завтра на утреннем осмотре ты показал мне перешитые погоны и петлицы! Понял?

— Так точно.

— А ну-ка, Лупьяненко и Гутиковский, покажите ваши погоны.

Погоны Лупьяненко не вызвали особых нареканий сержанта, а вот Гутиковскому досталось ещё больше, чем Игорю из-за того, что он умудрился пришить их не чёрными, а какими-то зелёными нитками. Гутиковский попробовал, было, оправдаться тем, что когда он пришивал, было темно и ему показалось, что нитки чёрные, но Гришневич всё равно приказал перешить погоны.

К Игорю подошли Фуганов и Мазурин и попросили почитать книжки. Тищенко сам не читал, но отдал только одну. Вторую же оставил себе на тот случай, если захочется почитать самому.

Напомню читателю, что казарма представляла собой своего рода единую, большую комнату, занимавшую целый этаж, поэтому у Игоря была возможность наблюдать за жизнью не только своего взвода, но и соседей. Вечером он заметил в третьем взводе нового курсанта и с удивлением узнал в нём Славика Мироненко. Мироненко учился с Игорем в одной школе, но был на год старше. Мироненко и сам уже заметил Тищенко и, подойдя к его кровати, спросил:

— Привет! Откуда ты здесь?

— Да вот… Из Витебска призвали. А ты?

— Я ведь в БГУ учусь, меня из Минска призвали. Вот так я сюда и попал.

— Интересно — Городок такой маленький, а вот нас уже два человека здесь.

— Мир тесен.

— А неплохо, что мы в Белоруссию попали!

— Неплохо. Слушай, как у тебя отношения со взводом?

— А что?

— Да так… Может, кто припухать будет, так ты скажи.

— Спасибо, но пока всё нормально.

— Ну, смотри.

Мать Мироненко — Ольга Петровна, преподавала в школе историю, а отец был вторым секретарём райкома партии. Ольга Петровна была женщиной крутой и своенравной. На её уроках у всех обычно душа в пятки уходила. Особенно трудно Игорю в десятом классе давались «материалы XXVI съезда КПСС». В целом, Игорь неплохо разбирался в политике, но никак не мог заучить наизусть документы съезда (что, в основном, и требовалось). Из всех длинных, официальных строчек сейчас он помнил лишь что-то о химизации и интенсификации сельского хозяйства и повышении эффективности экономики. А за то, что на одном из уроков Игорь слишком активно разговаривал с Березняковой, Ольга Петровна взъелась на него со страшной силой. В итоге за год по истории СССР он получил «три». Но потом, блестяще ответив на «пять» экзаменационный билет, он все же получил в аттестат «четыре». Благодаря этому «помилованию», а также «пятерке» директора по физике и другие учителя сочли нужным снять «опалу», тонко почувствовав ветер перемен. Игорь удивился тому, что мир и в самом деле тесен — год назад он решал свои сложные интриги с Ольгой Петровной, а теперь попал служить вместе с ее сыном.

Перед ужином в роту пришло пополнение — пять «вэвэшников» (солдат с малиновыми погонами и буквами «ВВ»). Вообще-то внутренние войска были подчинены министерству внутренних дел, а не министерству обороны, но, видимо, солдаты почему-то не подошли и их предали новому хозяину. Один из «вэвэшников» попал во второй взвод. Он оказался украинцем с грозной фамилией Коршун. Новенький почему-то сразу не понравился Резняку и тот, проходя мимо, всё норовил подтолкнуть «вэвэшника». Тот, растерявшись в новой обстановке, не отвечал на грубость. Коршун был на полголовы выше Тищенко, но ничуть не мощнее, поэтому совершенно не оправдывал звучание своей фамилии. Наконец, когда Резняк в очередной раз толкнул Коршуна, тот не выдержал и спросил:

— Ты чего толкаешься?

Резняк пожал плечами, улыбнулся и сказал с лёгкой издёвкой:

— Тебе показалось. Просто ты у моей койки стоишь. Слушай, как это твоя фамилия — Беркут, что ли?

— Не Беркут, а Коршун.

— Ну-у-у?! Это не важно, главное, что ты орёль. А чего ты, Коршун, такой маленький? Болель, что ли? Га-га-га-га!

Резняк был самым маленьким во взводе и, тем не менее, атакуя Коршуна, будто бы забыл об этом.

— Ты, что ли, большой? — с улыбкой парировал Коршун.

Все засмеялись.

Несколько секунд Резняк растерянно хлопал глазами, а затем, налившись от злости краской, с воплями ринулся на Коршуна:

— Ах ты, хохол паршивый! Я сейчас покажу, кто тут маленький!

Наверное, Коршуну было бы несладко, но перед Резняком вырос высокий и широкоплечий Вурлако. До этого он был единственным украинцем во взводе и, обрадовавшись земляку, Вурлако не собирался давать Коршуна в обиду:

— Чего ты шумишь, Резняк? Видишь, человек только во взвод пришёл, мой зёма — а ты сразу в драку! Нехорошо, Резняк, нехорошо.