Участь богов - [65]

Хавьер был взбудоражен.

– Он у меня, – сказал он Гриффину.

– Хорошо. Очень хорошо. Оставайся с Торвальдом. Посмотрим, куда он отправится дальше.

– Конечно.

– Это целая ветвь Братства, о которой я ничего не знал, – рассказал Гриффин. – Это невероятно. С твоим наследием, твоей кровью, я уверен, ты станешь поистине великим ассасином.

Хавьер, впрочем, не знал, что со всем этим делать. Ему нравилось то, что он услышал, но в то же время он противился этому и внутренне сражался с этим, погружаясь обратно в воспоминание.

Кинжал не был обычным оружием – Торвальд ясно это видел. Но это еще не означало, что кинжал был древним оружием богов. Торвальд никогда не держал в руках клинок асов, так что не мог сказать наверняка, имел ли кинжал божественное происхождение. Однако он верил в это, следовательно, нужно было доставить его лагману. Смерть Стирбьорна подождет.

Торвальд снова забрался наверх и двинулся прочь из черноты Мирквуда, затем через Поля Фюри, где разбросанное им серебро поблескивало в свете звезд. Лагман покинул свою лачугу возле храма и разбил шатер в лагере Эрика. Добравшись туда, Торвальд застал Торгни сидящим у костра, с опущенным на грудь подбородком, спящим.

– Наставник, – тихо сказал он, потрогав лагмана за плечо.

Торгни поднял лицо к нему, втянул воздух носом.

– Уже вернулся? Долго я медитировал?

– Ответ известен только тебе. – Торвальд дотронулся до рукояти кинжала и вложил его в руки лагмана. – Уверен, это то, о чем я думаю.

Торгни взял клинок и, хотя и не мог видеть его, начал вертеть его в руках. Торвальд опасался, что он порежется, но обошлось.

– Думаю, ты прав, – сказал наконец лагман.

– Можешь сказать, какой силой он обладает? – спросил Торвальд.

– Нет. Что там со Стирбьорном?

– Жив пока, – ответил Торвальд. – Тайно женился на деве-со-щитом, как я видел. Убить его означало убить и ее, а я не знаю, кто она.

– Ты мудро поступил, придержав свой клинок, – сказал лагман. – Пусть лучше останутся невредимы наши враги, чем наш риск принесет вред нашему Кредо.

– Эрик будет недоволен.

– Но у нас есть это, – Торгни поднял кинжал. – Думаю, это королю понравится.

– Ты собираешься ему это отдать?

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Пойдем к нему.

Толкователь законов поднялся, и Торвальд провел его через лагерь, в котором стало заметно тише после того, как воины отправились спать. У входа в шатер Эрика дежурили два стражника. Они позволили войти, но внутри Торгни и Торвальд тут же наткнулись на сопящую Астрид.

– Тише, – сказал Торвальд массе бурого меха, неуклюже ковылявшей к ним. – Ты нас знаешь.

– Эрик, – громко позвал Торгни, и король, храпя, шевельнулся.

– Что такое?

– Твоя медведица, – ответил лагман.

– Что? Ох…

Он сперва сел в постели, затем поднялся на ноги, позволив мехам и одеялам упасть.

– Астрид, ко мне, – позвал он, потянув цепь. Медведица остановилась, но не перестала водить носом, затем развернулась и вразвалку пошла к королю, чтобы усесться рядом с ним.

– Дело сделано? – спросил король.

– Нет, – ответил лагман.

– Нет?

– У нас есть кое-что получше, – Торгни протянул королю клинок, и Эрик нахмурился, глядя на него.

– Что это такое?

– Это христианская реликвия, – сказал Торгни. – Стирбьорн забрал ее у Харальда Синезубого, который, в свою очередь, получил ее у великого христианского отца в Риме.

Хмурое выражение на лице Эрика сменилось гримасой брезгливости.

– И зачем мне это?

Лагман обернулся к Торвальду.

– Расскажи, что ты видел.

Стало понятно, что Торгни хочет представить кинжал в качестве символа победы, поэтому Торвальд сказал:

– Стирбьорн решил, что может заручиться поддержкой Тора, предложив громовержцу эту реликвию. Но Стирбьорн был неосторожен, и я забрал его жертву с алтаря. Если вы принесете эту реликвию в жертву Одину и посвятите ему завтрашний бой…

– Я думал, мне не придется сражаться со Стирбьорном, – перебил Эрик.

– И это правда, – ответил лагман. – Вам не придется с ним сражаться. Но вашей армии – придется, и с поддержкой Одина победа будет гарантирована.

– Йомсвикинги присягнули Стирбьорну, – продолжил Торвальд. – Вашей же власти пойдет на пользу, если Стирбьорн будет разбит на поле боя, в открытую, нежели будет убит во мраке. Пусть ваша армия знает, что Один покровительствует вам.

– Но не разгневает ли это Тора? – спросил король.

– Жертва была принесена кое-как, – заверил Торвальд. – Гнев Торва падет на Стирбьорна.

– А если Стирбьорн бросит мне вызов? – спросил Эрик.

– Нельзя дать ему такой шанс, – ответил лагман. – Держитесь подальше от поля боя.

– Нет, – Эрик покачал головой и его щеки зарделись. – Я не трус. Я не буду прятаться в шатре. Я буду сражаться за свой народ, даже если это будет означать для меня смерть.

– Эти слова подтверждают ваше достоинство, – сказал Торгни. – В вашем мужестве сомнений нет. Однако ваш народ нуждается в том, чтобы вы правили еще долгие годы.

Торвальд понимал: Братство потратило слишком много лет на то, чтобы привести Эрика к власти, и не для того, чтобы он завтра же погиб в бою. А он погиб бы. Торвальд видел, как сражается Стирбьорн. По размерам король не шел ни в какое сравнение со своим племянником, по силе и молодости – тоже. Лишь немногие сравнились бы с ним. И Торвальд подумывал об одном таком человеке.