Участь богов - [59]

Стирбьорн указал на запад.

– Скоро солнце зайдет. Нам надо лишь продержаться. Сегодня мы им покажем, как тяжко им придется потрудиться, чтобы нас убить. Завтра мы им покажем, как упорно мы готовы потрудиться, чтобы поубивать их.

То тут, то там по всей равнине и вокруг Стирбьорна плечом к плечу встали йомсвикинги, которые были еще способны поднять щит. Они выставили щиты и копья. Тира, стоявшая рядом со Стирбьорном, заметила его рану.

– Тяжело? – спросила она.

Он чувствовал, как кровь стекает в сапог, но сказал:

– Ничего особенного.

Она наградила его жестокой и полной жажды улыбкой, удивившей его. Стирбьорн ответил ей тем же. Потом армия Эрика обрушилась на них.

Завязался ближний бой. Воины Эрика, вооруженные копьями и мечами, напирали, и их оттесняли щитами. Люди Эрика были, в основном, фермерами и вольными, собранными под знамя ледунга. Многие из них не имели боевого опыта, тогда как йомсвикинги всю свою жизнь посвятили войне и набегам. На каждый удар, полученный воином Стирбьорна, приходилось пять ударов, нанесенных бойцам Эрика, Тира проявила себя как умелый и смертоносный воин. День уже клонился к закату, но стена щитов еще стояла, а когда на поле боя опустился вечер, армия Эрика отступила через Поля Фюри к своему лагерю.

Йомсвикинги подобрали раненых и мертвых и вернулись в Мирквуд, у границ которого обнаружили то, что осталось от животной боевой машины. Много скотины погибло, столкнувшись с деревьями, а выжившие животные, похоже, забрели далеко в лес.

Воины забили несколько коров и всю ночь ели говядину – столько, сколько могло поместиться в их животы. Затем Горм пришел к костру Стирбьорна.

– Хочу присягнуть тебе, Стирбьорн, – сказал йомсвикинг. – Я – и все мои братья. Мы видели, что ты сделал. Прости, что сомневался в твоем достоинстве.

– Ты прощен, – сказал Стирбьорн, пока Тира, сидевшая рядом, зашивала рану на его бедре.

Горм продолжил:

– Сегодня они будут петь песни о твоих подвигах, а завтра йомсвикинги будут сражаться и умирать рядом с тобой, все до последнего, если богам будет угодно. Такой обет мы даем.

Шон обозревал течение воспоминания как бы со стороны, и вдруг его осенило, что Стирбьорн добился непоколебимой преданности йомсвикингов, не прибегая к помощи кинжала.

– Обеты – завтра, – сказал Стирбьорн. – Сейчас есть раненые и умирающие воины, которым нужен их командир. Иди к ним, Горм, мы с тобой еще поговорим.

Горм склонил голову – на сей раз в знак истинной преданности – и ушел от костра Стирбьорна. Когда он скрылся, Стирбьорн уставился в огонь, в самую глубокую, самую жаркую его часть между бревнами и углями. Для завтрашнего боя ему нужна была стратегия. Эрик все еще превосходил числом, к тому же он еще не отправлял в бой личную дружину.

– Ты соврал, рана была куда серьезнее, – сказала Тира.

– Я сказал, ничего особенного. Так и есть.

Она покачала головой и нахмурилась.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Думаю, я взяла бы тебя в мужья, – ответила она.

Он резко поднял взгляд на нее. Огонь освещал красным ее румяные щеки, ее волосы и глаза.

– Ты издеваешься?

– Нет, – ответила она. – Почему ты так думаешь?

От волнения и неуверенности в себе он отвернулся.

– Ты собираешься жениться? – спросила она.

– Я женюсь, – ответил он. – Когда отомщу за смерть отца и заберу то, что принадлежит мне, тогда и женюсь.

Она кивнула, хотя все еще немного хмурилась.

– Ты первый человек из всех, что я встречала, который, как мне кажется, стоит того, чтобы стать моим мужем. А я, как мне кажется, первая из встреченных тобой женщин, достойная стать твоей женой.

Она говорила с полной уверенностью, будто знала, что права насчет его отношения к ней. Но он старался держать подобные мысли отдельно от остальной части своего сознания, по крайней мере, до тех пор, пока не сможет все трезво оценить. Теперь было совсем не время для таких мыслей. Его ждали война, которую нужно было выиграть, и дядька, которого нужно было убить.

– Подождем пока обсуждать это, – сказал он.

– Не думаю, что стоит ждать, – ответила Тира. – Я выйду за тебя сегодня же.

– Сегодня? – он смотрел на нее в упор, пораженный ее прямотой, но и восхищенный ею. – Почему сегодня?

– Потому что послезавтра ты станешь королем, а я не хочу, чтобы ты или кто-либо еще думал, что я выхожу замуж за твою корону. Я не хочу выходить за Стирбьорна Сильного. Я хочу, чтобы годы спустя, когда наши внуки будут сидеть у твоих ног, ты рассказал им об этой ночи. Ты расскажешь им, что я хотела тебя в мужья, еще когда ты был в изгнании. Я хотела выйти замуж за Бьорна.

Стирбьорну было приятно услышать, как она произносит его настоящее имя, и у него не было никакого желания поправлять ее. Он еще некоторое время разглядывал ее, и она больше ничего не говорила, вероятно, желая дать ему время, чтобы подумать. Это правда, он собирался однажды жениться, правда и то, что он предпочел бы Тиру любой другой женщине из тех, кого когда-либо встречал. Но сегодня? Почему нужно непременно сегодня?

С одной стороны, ее слова были сущим безумием. С другой стороны, она значила для него больше, чем что-либо, с чем ему доводилось сталкиваться в безумном мире.