Участь богов - [48]

С восходом солнца йомсвикинги выстроились в шеренги и выступили. Торвальд держался впереди них, и позже, днем, когда они достигли Мирквуда, он перебрался на деревья. Эстен уже провел отряд сквозь лес, и Торвальд заметил расставленные ими ловушки. Он ждал, что йомсвикинги из первых рядов обнаружат западню, но они ее не обнаружили, и когда ловушки сработали, люди получили ранения. Если Эстен применил яд, как было приказано, эти люди умрут в течение дня. Но до тех пор йомсвикинги не ощущали значительной угрозы и даже посмеивались над безвредными ловушками, которые расставили свеи.

Торвальд перебирался с дерева на дерево, оставаясь высоко над землей, следуя за армией, и это продолжалось какое-то время, пока раненые йомсвикинги не стали ощущать на себе действие яда. К тому времени многие уже были тяжело отравлены, и Стирбьорн, осознав опасность, приказал своему войску остановиться.

Его рев достигал ушей Торвальда, скрывавшегося высоко на деревьях. Он бранил трусость врагов, использовавших яд, и его безмерная ярость была частью замысла Торвальда. В конце концов, именно яд убил отца Стирбьорна, и это воспоминание должно было отравить его точно так же, как яд отравил его людей. Хавьера восхищали простота и эффективность плана, придуманного его предком. Один хитроумный ассасин с отрядом из тридцати человек смог остановить целую армию. Может, и ненадолго, однако йомсвикинги утратили весь запал.

Они замедлили движение сквозь Мирквуд, делая остановки, чтобы обнаружить и обезвредить ловушки, но не нашли их все, и каждое новое ранение, полученное его людьми, только увеличивало ярость Стирбьорна. Спустя некоторое время уже отравленные бойцы вызвались идти первыми, чтобы обезопасить товарищей. Их смерти укрепили Торвальда во мнении, что им неведом страх, а их преданность и готовность к самопожертвованию восхищали его.

К вечеру количество умирающих и опасность дальнейшего продвижения через темный отравленный лес заставили йомсвикингов остановиться и разбить лагерь на ночь. Торвальд наблюдал, как они размещаются среди деревьев, и дым от десятков их костров стелился над землей, словно туман. Он перемещался по стволам и ветвям, пока не нашел костер Стирбьорна. Тира сидела с ним, а Палнатоки ушел, чтобы проведать своих людей и проститься с теми, кому суждено было скоро умереть. Торвальд устроился на ветвях, дожидаясь ночи, которая опустилась на Мирквуд внезапно. Вокруг костров не было слышно смеха. Йомсвикинги, похоже, оказались в затруднительном положении, глядя на понесенные потери, они не знали, как быть с невидимым врагом. Они будут искать, куда выплеснуть свою злобу.

Торвальд планировал дать им такой повод, и Хавьер снова поймал себя на чувстве восхищения.

Прошло несколько часов, и после полуночи, когда все, кто мог спать, уснули, а все, кто не мог, в страхе бодрствовали, с севера послышался отдаленный сигнал тревоги. Эстен и его отряд начали нападения. Стирбьорн и Палнатоки вскочили на ноги.

Второй крик послышался с другой стороны, за ним последовал третий. После четвертого и пятого весь лагерь, кажется, пал под натиском нападавших, и Торвальд, спрятавшийся в ветвях, улыбался.

– Отойти! Строиться! – кричал Палнатоки тем, кто еще мог его слышать.

Ярость Стирбьорна превратилась в безумие. Тира пыталась успокоить его, удержать от опрометчивых поступков, но он игнорировал ее, схватившись за меч и топор. Бросившись в темноту, он искал противника вслепую.

– Этот дурень отравится, – сказал Палнатоки.

– Пойти за ним? – спросила Тира.

– Нет, – ответил тот. – Он тебя не послушает. Придется мне.

Он отдал несколько последних приказов и бросился за Стирбьорном. Торвальд оставил свое убежище и последовал за ним, свободно перемещаясь по деревьям и постепенно спускаясь к земле. Он ждал подходящего момента.

Палнатоки подбегал к каждому костру, спрашивая людей на стоянках, куда направился Стирбьорн. Когда он оказался в самом темном месте на полпути от одного костра к другому, Торвальд бросился на него сверху. Однако каким-то образом старый йомсвикинг увернулся от потайного клинка и отбил удар. Торвальд откатился в сторону и вскочил на ноги, держа нож и топор наготове.

Палнатоки шагнул к нему.

– Прячешь лицо под капюшоном? Стыдишься того, что тебе приходится делать?

– Несу правосудие норн, – ответил Торвальд. – Нить твоей жизни скоро оборвется.

– Тогда разрежь ее, попробуй.

Палнатоки ударил первым, но Торвальд увернулся и взмахнул топором. Палнатоки ушел от атаки невредимым – он оказался более проворным, чем могло показаться. Они ходили по кругу. У Палнатоки была возможность позвать подмогу с ближайшей стоянки, но не сделал этого. Он не смог бы сделать этого, не упав в глазах своих людей.

Йомсвикинг бросился вперед, но это была уловка, которая, впрочем, чуть не сбила Торвальда с ног. Он остановил меч Палнатоки потайным клинком, приняв часть удара на предплечье, и успел ударить топором, когда Палнатоки приблизился. Старик зарычал, но рана оказалась неглубокой. Удар мог сломать ребро, но, похоже, не сломал.

– Что это за ножичек у тебя? – спросил он.

– Скоро узнаешь, – ответил Торвальд.