Убийство жестянщиков - [24]

Брендон появился в костюме, на удивление похожем на тот, что я недавно приобрел. Я сказал:

— У них сухая чистка бесплатно.

— У кого?

— «Винсент де Поль».

— Откуда вы знаете?

— Я же детектив.

Он оглянулся, и я спросил:

— Почему вы назначили встречу именно здесь?

— У них замечательные чипсы с карри.

— Хотите?

— Нет, нет. Я отказался от них себе в наказание.

Я решил не заострять. Только открою кран всей этой церковной мутоты. Я передал ему пачку денег и сказал:

— За работу.

— Что вам от меня нужно?

— Адрес Рональда Брайсона и время, когда его нет дома.

Он кивнул и спросил:

— Вы с ним встречались?

— Да.

— Это он?

— Это он.

~ ~ ~

На свидание я взял с собой мобильник. Я вообще редко его с собой ношу. Мне следует чаще выбираться из дому. Когда он звонит, во мне поднимается все дерьмо, и я клянусь: «В последний раз». Мой номер есть только у Джеффа, Трубочиста и Кигана. Некоторая видимость контроля.

Я оделся напоказ. Напялил отныне скрипучую кожу. Один день под дождем в Голуэе, и все пройдет. Нацепил белую рубашку и выгоревшие мягкие джинсы. Когда вы их надеваете, все ваше тело покачивается под музыку благодарности. Они почти совсем белые, нечто между варенкой и полным разрушением. И башмаки от «Бэлли». Ах, Кики.

Когда я шел по городу, ко мне подошли двое полицейских. Им вместе, пожалуй, было лет двадцать.

Я их поприветствовал. Они сказали:

— Сэр.

Сколько же им лет?

В пивнушке было шумно. Там все еще собирались старожилы Голуэя. Школьный приятель сказал:

— Джек.

Я ответил:

— Лайам.

И все. Теплота по-ирландски в лучшем своем проявлении. Мне годится.

Лаура сидела в конце зала. То, что было на ней надето, и комбинацией не назовешь. Все на виду. Она покрутилась передо мной. Я сказал:

— Ух ты!

— В самом деле «ух ты»?

— И даже больше.

Я призадумался: если она сядет, где будет это платье? Она сказала:

— Называется «в облипочку».

— Не стану спорить.

Я бы назвал это сооружение носовым платком, но меня никто не спрашивал. Пахло от нее дивно, о чем я незамедлительно ей сообщил. Она сказала:

— Французские.

— Ну, разумеется. Что будешь пить?

— «Метц».

Я решил, что она шутит, и спросил:

— Ты шутишь?

— Нет, я всегда это пью.

— Это же спирт, в нем 100 градусов, его пьют алкаши.

Она растерялась и объяснила:

— Это подают в серебряной бутылочке со шнапсом и апельсином, написано «Метц» черными буквами.

— Ах, вот ты о чем.

Я ощутил себя полным идиотом и отправился к стойке. Целые полки этого пойла рядом с другими бутылками. Вернулся с бутылочкой и кружкой пива.

— Тебе стакан нужен?

— Господи, да нет.

В моей юности мы пили из бутылок, потому что не было стаканов. Зазвонил мобильный. Я не собирался отвечать, но что если Трубочист попал в беду?

Звонил Джефф. В голосе звучала тоска.

— Джек.

— Джефф. Как дела?

— Кэти родила.

— Замечательно. Она в порядке?

— Не знаю. Ты не мог бы заехать?

— Уже еду.

Я сказал Лауре. Она спросила:

— Мальчик или девочка?

— Гм…

— Сколько весит?

— Гм…

— Джек.

— Господи, Лаура, это все женские вопросы, мужикам они и в голову не приходят. По крайней мере, тем, кого я знаю.

Она сказала:

— Тебе лучше идти.

— А ты?

— Можно мне подождать в Хидден Вэлли?

— Разумеется.

Я дал ей ключи. Она обратила внимание на чудотворную медаль и спросила:

— Ты веришь в Пресвятую Богородицу?

Уж эти ирландские женщины, всегда найдут, чем тебя достать. Они все смешивают — грубую реальность и выдумку. Как только вы умудряетесь разобраться, они снова все запутывают. Я сказал:

— Мне подарил ее Джефф.

— Тогда с ребенком будет все хорошо.

Она наклонилась, крепко меня поцеловала и сказала:

— Я по уши в тебя влюблена.

Ну вот, что я говорил, поди в них разберись.

* * *

Время Серины Мэй.

~ ~ ~

Я поймал такси на Доменик-стрит. Таксист сразу начал:

— Вы знаете, в чем беда с «Манчестер юнайтед»?

Когда я вылезал из машины у больницы, он спросил:

— Знаете, кто виноват?

Джефф сидел в зале ожиданий. Он сразу предложил:

— Давай выйдем. Мне надо закурить.

— Ты же бросил.

— Джек… ты еще будешь читать мне мораль?

Справедливо. Он выглядел ужасно. Я бывал в таком разобранном состоянии так часто, что меня не удивило, что кто-то еще может так же развалиться на части. Я ничего не сказал. Дал ему сигарету, щелкнул «Зиппо», и он поспешно втянул дым, заметив:

— Если бы был кокаин, я бы сейчас приложился.

Все то время, что я знаком с Джеффом, он всегда держал себя в руках. Никогда не суетился, не бывал в скверном настроении, просто плыл по течению. Сейчас жизнь схватила его за яйца. Я спросил:

— Мне надо тебя поздравить… может, купить сигары?

— Она родила ребенка.

— Мальчик или девочка и… какой вес?

— Девочка. Откуда я знаю про вес? Она совсем малюсенькая.

Все, понял. Вот в чем разница. Джефф из «Большого Лебовски» был отцом. Этот тон. Из хиппи прямиком в родители. Удивительно. Вот и с ним такое сейчас происходило.

— Мы здесь весь день проторчали. Кэти, она просто золото. Затем в шесть часов они сказали, что будут резать. Я совсем скис, Джек. Пришла сестра, принесла мне ее побрякушки. Я решил, что она умерла. Мать твою, весь мир рухнул. Если я ее потеряю — мне конец.

Он на мгновение замер, потом снова продолжил:

— Без десяти семь они все появились. «Поздравляем, вы отец», но как-то без особого энтузиазма. Я понял, что-то не так. Они показали мне маленький сверток, мою дочь. Джек, я ничего не понимаю в младенцах, но она казалась какой-то… вялой. Подошел педиатр и сказал: «Мне очень жаль, но у вашей дочери синдром Дауна».