Убийство в субботу утром - [14]
Хильдесхаймер представил коллегам Михаэля, назвал его должность, которая, казалось, не произвела на них никакого впечатления, и сообщил, что он офицер полиции, «уполномоченный расследовать эту трагедию». И в заключение произнес:
— Главный инспектор Охайон любезно присоединился к нам, чтобы — по моей просьбе — прояснить некоторые детали и помочь нам, чем возможно.
В воцарившейся тишине Михаэль откинулся на спинку стула, дымя сигаретой, но не осмеливаясь сделать глоток горячего кофе из чашки, стоящей перед ним. Все уставились на него; воздух казался таким плотным, что его можно было пощупать. Эти люди, думал он, вовсе не уверены в моей способности в чем-то разобраться, к полиции и к тем, чьи родители родом не из Европы, они относятся с предубеждением.
Он пытался собраться и запретил себе поддаваться слабостям вроде желания произвести хорошее впечатление. Пора приниматься за дело.
Чувствуя устремленные на него взгляды, он заставил себя заговорить. Проще всего было задать, и побыстрее, вопрос, волновавший его с тех пор, как его задал Хильдесхаймер, когда он стояли возле тела.
— Что доктор Нейдорф делала в здании так рано утром? — спросил он.
В комнате повисло молчание.
Он глотнул кофе и стал наблюдать за выражением лиц.
У Розенфельда оно было непроницаемым, у Линдера — озадаченным, у Нехамы Голд — вопросительным, а у Сары Шенгар — испуганным. Хильдесхаймер тоже разглядывал коллег, беспокойно зашевелившихся на своих местах.
Тишину нарушил Джо Линдер.
— Возможно, она собиралась просмотреть заметки к лекции, — предположил он, но на лице его было написано, что сам он этому не верит.
Нехама Золд немедленно отвергла эту гипотезу, поинтересовавшись протяжным гортанным голосом:
— А кто мешал ей заняться этим дома, там тихо и места вдоволь?
Сара Шенгар согласилась с ней и проговорила что-то о том, что дети Нейдорф переехали и у нее дома теперь очень спокойно.
Розенфельд заметил, что ее лекция, должно быть, и так была отшлифована до блеска. Все знали, как тщательно она всегда готовилась. Коллеги закивали.
— Наверняка лекция была готова много недель назад, — сказал Розенфельд.
— А как же насчет ее родственников? — спросила Нехама. — Кто известит детей? — И она вытерла правый глаз тыльной стороной руки.
Хильдесхаймер объяснил, что сын доктора Нейдорф проводит биологические исследования в Галилее, поэтому и не смог встретить ее в аэропорту.
— Полиция, — тут он взглянул на Михаэля, и тот поспешно кивнул, — сейчас пытается установить его местонахождение. Муж ее дочери прилетел с Евой одним рейсом, а сейчас он в Тель-Авиве у своих родителей. Ему, должно быть, уже сообщили. — Он посмотрел на Михаэля, и тот кивнул снова.
Михаэль поинтересовался, не могла ли Нейдорф на утро назначить кому-нибудь встречу в Институте.
Поднялся многоголосый шум, в котором слышались слова «пациент» и «подопечный». И снова прорвался голос Джо Линдера:
— Доктор Нейдорф принимала пациентов в комнате для консультаций у себя дома, и у нее не было причин изменять обычному порядку, хотя, возможно, после поездки…
Линдер как-то смешался и замолк. Кое-кто с сомнением склонил голову.
Михаэль, допив последний глоток кофе и докурив сигарету, спросил:
— А нельзя ли взглянуть на список пациентов доктора Нейдорф?
Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все, кроме Хильдесхаймера, заговорили враз, некоторые почти кричали. В общем, все негодовали. Розенфельд вынул изо рта сигару и сурово произнес, что главный инспектор Охайон должен понимать: такое требование недопустимо. Это информация конфиденциальна. Никаких исключений. Все поддержали его заявление.
— Ну да, — спокойно ответил Михаэль, — информация конфиденциальна, однако мы имеем дело с насильственной смертью. И с другой стороны, я также понимаю, что пациенты являются кандидатами Института, а психоанализ — важная часть их учебного процесса. Может, кто-нибудь будет столь любезен и разъяснит мне, что тут такого секретного?
Тишина была полной. Даже Хильдесхаймер уставился на Михаэля, который занялся сигаретой, наблюдая, с каким неудовольствием все восприняли его осведомленность.
— Факты свидетельствуют, что Ева Нейдорф умерла от пулевого ранения в затылок. В данных обстоятельствах, я уверен, вы согласитесь, что мы должны знать, кто был с ней сегодня утром. Существует также вероятность, что она застрелилась. Однако напрашивается вопрос: почему возле тела не был найден пистолет? В любом случае кто-то непременно был возле нее, до или после ее смерти. Мы, разумеется, ищем пистолет, и я ожидаю от вас сотрудничества и откровенных ответов на все мои вопросы. Например, на такой: могла ли она пойти на самоубийство, и если да, то кто забрал пистолет? — Он замолчал и стал изучающе переводить взгляд с одного лица на другое: всех их, казалось, парализовал ужас.
Он не сообщил им о том, что патологоанатом сказал — с обычной оговоркой: точно утверждать можно будет только после вскрытия, — что расстояние, с которого была выпущена пуля, исключает самоубийство; не стал говорить, что может получить судебное постановление о нарушении врачебной тайны. Просто терпеливо ждал.
Роман израильской писательницы Батьи Гур (1947–2005) — психологический детектив, написанный по классическим канонам жанра. В кибуце — общине, где все друг друга знают и считают себя одной семьей, — убита женщина, и убийцей может быть только член этой семьи. Инспектору Михаэлю Охайону, постоянному герою автора, приходится погрузиться в сложный, далеко не идиллический и даже жестокий мир замкнутой общины, чтобы разгадать имя преступника. Русским читателям творчество Батьи Гур знакомо по роману «Убийство в субботу утром» («Текст», 2007).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Многие знания – многие печали»Лидия… Художник Кирилл Баринов давно забыл о ней, ведь их короткий роман закончился, когда они были студентами. Но странные пугающие события заставили его вспомнить о временах своей юности: Баринов случайно узнал, что все его институтские друзья не так давно умерли… Опасаясь за свою жизнь, Кирилл обратился к экстрасенсу Алексею Данилову. Выслушав сбивчивый рассказ клиента, Данилов сразу догадался: потусторонние силы тут ни при чем. Есть человек, который не просто пожелал зла старым товарищам Баринова – он убил их, пусть и не своими руками.
«…На мгновение показывалась, например, отдельно стоящая дымящаяся сосна и тут же пропадала из поля зрения… Изредка встречались островки зелени, по краям окаймленные поблескивающим сквозь дым пламенем… какая-то извилистая лента, чуть более светлая по окраске, тянулась сквозь черное пространство на земле, делая плавные повороты то в одну, то в другую сторону. Я не сразу догадалась, что это лесная река, по берегам которой сгорели только верхушки деревьев, а нижняя часть кроны, расположенная близко к воде, осталась зеленой, только сильно подсохла, словно глубокой осенью.Несколько черных прямоугольников, беспорядочно разбросанных на берегу этой обгоревшей лесной реки, не могли быть не чем иным, как небольшой деревушкой, выгоревшей дотла, сквозь дым можно было различить поблескивающий огонь на догорающих бревнах.Под нами был мертвый лес…».
Как-то сразу не заладился у Ольги Бойковой, главного редактора газеты «Свидетель» отдых на Черном море. Не успела она толком освоиться в гостинице, как там произошло убийство ее владельца – бизнесмена Сочникова. Милиции, прибывшей на место преступления, все предельно ясно: мужчину убила его жена Сабина. И все улики, казалось бы, действительно против нее – Сабину видели возле трупа с окровавленным кинжалом в руке. Да и мотив налицо: почему бы молодой красотке не избавиться от пожилого скуповатого супруга и не стать самой хозяйкой гостиницы, приносящей неплохой доход? Но Ольга Бойкова, насмотревшись на ход расследования, не согласна с официальной версией и уверена, что убийца не Сабина.
Основано на реальных событиях.Текст составлен по записям дневников автора.Подвергнут сюжетной корректировке.Фамилии, имена, названия изменены.В «Корпоративных тайнах» читатель приоткрывает для себя реальные механизмы решения крупным региональным холдингом своих повседневных проблем через субъективное восприятие ситуации главным героем.
Автомобильная авария, на первый взгляд выглядевшая обычным несчастным случаем, превращается в целую цепь запутанных событий и судеб…
Проклятая икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но давно утраченная.Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался… И путь к иконе ведет в прошлое Ольги, во времена ее детства, проведенного в тихом южном городе.Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится — вокруг бесценной реликвии по-прежнему льется кровь.Проклятие, довлеющее над «Спасом», перестанет действовать, только когда он вернется к законным владельцам.Но до возвращения еще очень далеко!..
За свою жизнь Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе за 1978 год, написал десятки романов и рассказов. Сборник рассказов «Страсти» вышел в Англии в 1976 году, на русском языке издается полностью впервые. Писатель создает яркие, живые образы своих соплеменников, разбросанных судьбой по всему миру, переживших Холокост и сумевших сохранить веру в добро, в человеческое благородство. Его герои любят и ненавидят, изучают Талмуд и грешат, философствуют и подсмеиваются над собой.
Все развлечения инвалида Михаила Чериковера заключались в созерцании иерусалимской улицы из окна своей квартиры, пока в его руки при невероятном стечении обстоятельств не попали краденые бриллианты, в том числе знаменитый Красный Адамант. Это происшествие перевернуло всю его жизнь и потянуло за собой цепь разнообразных событий, в которые вовлечены и дочь Чериковера с женихом-арабом, и его русская жена с любовником — ортодоксальным евреем, и его смуглокожая любовница, приехавшая в Израиль из Марокко, и многие, многие другие.
Роман воспоминаний, действие которого простирается от нацистской эпохи до наших дней. Родители еврейского мальчика Гамлиэля погибают в концлагере, но его спасает подруга матери, певичка Илонка. Он теряет всех своих близких, свою веру и даже свое имя. Много лет спустя, в Нью-Йорке, «литературный негр» Гамлиэль узнает об умирающей венгерской старухе. И у него рождается безумная надежда, что это Илонка, с которой ему пришлось расстаться в 1956 году, во время будапештского восстания, подавленного советскими войсками…
Перейдя за середину жизненного пути, Рафаэль Мейер — долгожитель в своем роду, где все мужчины умирают молодыми, настигнутые случайной смертью. Он вырос в иерусалимском квартале, по углам которого высились здания Дома слепых, Дома умалишенных и Дома сирот, и воспитывался в семье из пяти женщин — трех молодых вдов, суровой бабки и насмешливой сестры. Жена бросила его, ушла к «надежному человеку» — и вернулась, чтобы взять бывшего мужа в любовники. Рафаэль проводит дни между своим домом в безлюдной пустыне Негев и своим бывшим домом в Иерусалиме, то и дело возвращаясь к воспоминаниям детства и юности, чтобы разгадать две мучительные семейные тайны — что связывает прекрасную Рыжую Тетю с его старшим другом каменотесом Авраамом и его мать — с загадочной незрячей воспитательницей из Дома слепых.