Убийство в сливочной глазури - [61]

— Что такое жиголо, мамочка? — раздался голос Трейси. Она вошла в комнату при последнем восклицании Андреа.

— Трейси! Я не знала, что ты здесь. Кхм… — Андреа повернулась к Ханне с выражением отчаяния на лице. — Это тебе объяснит тетя Ханна.

— Так итальянцы называют мужчин, которые здорово умеют общаться с другими людьми. Особенно с женщинами.

— А-а-а, — протянула Трейси с таким видом, что ее, мол, не проведешь этими детскими объяснениями. — Это вы, наверное, про Уинтропа.

— Ты видела Уинтропа? — почти хором спросили Андреа и Ханна.

— Нет, но он звонил, когда я в прошлый раз была у бабули. Он что-то такое сказал, и бабуля вся покраснела и захихикала.

— Мама хихикала, — повторила Ханна и выразительно посмотрела на сестру, а затем опять повернулась к Трейси: — А ты случайно не знаешь фамилию Уинтропа?

— Харрингтон. Я знаю, как это пишется.

— Вот здорово, милая. Напиши, — сказала Андреа, глядя на Ханну, которая уже рылась в сумке в поисках блокнота.

Ханна записала имя, а потом задала вопрос, который напрашивался сам:

— А откуда ты знаешь, как это имя пишется?

— А в цветах была открытка, а на ней имя.

— В каких цветах? — хором спросили Ханна и Андреа.

— Которые получила бабуля. Вы что, сердитесь? Я знаю, что подсматривать нехорошо.

Ханна посмотрела на сестру, которая делала отчаянные попытки придать лицу суровое выражение.

— Сейчас мама не сердится, но вообще-то читать такое и правда нехорошо. Когда мужчина посылает женщине цветы, это значит, что открытка предназначена только ей.

— Да знаю я, — вздохнула Трейси. — Просто я должна была узнать, не охотится ли Уинтроп за бабулиными деньгами.

— С чего ты решила, что Уинтропу нужны ее деньги? — потрясенно спросила Андреа.

— Я видела такое по телевизору, мамочка.

— Ты думаешь, что Уинтроп жулик? — спросила Ханна.

— Не знаю. Я просто прочитала открытку, и все. Но ведь мне нельзя вам рассказывать, что в ней было, чтобы не делать плохих поступков.

— Как это нельзя! — выпалила Андреа. — То есть, я хочу сказать, если вдруг окажется, что Уинтроп жулик, тетя Ханна и я должны все знать, чтобы суметь защитить бабушку.

Трейси смутилась.

— Значит, подглядывать не всегда нехорошо?

— Не всегда, — сказала Андреа, глядя на Ханну. — Тетя Ханна тебе про это объяснит.

Ханна мысленно чертыхнулась. Нужно быть до конца честной. Придется сказать Трейси, что поступки, которые считаются нехорошими, превращаются в хорошие, если ее мамочка и тетя Ханна хотят что-нибудь узнать.

— Да, не всегда. Может, это и неправильно, но так случается. Это очень сложно, так что я не могу тебе сейчас всего объяснить.

— Я пойму, когда вырасту?

— Именно.

— Ладно, — сказала Трейси. — Там вначале были два слова, которых я не знаю.

— Да? — удивилась Ханна. Трейси научилась читать в прошлом году и могла прочесть любое слово.

— Похоже на «moon» и «cherries»[4], которые неправильно написали.

— Mon Cherie! — простонала Андреа, переглядываясь с Ханной. Затем они снова повернулись к Трейси. — Это так обращаются по-французски к знакомому человеку. А дальше там тоже было по-французски?

— Нет, дальше я могла прочесть. Там было написано: «Мои объятия без тебя пусты».

— Ах, елки-палки, — пробормотала Ханна, стараясь не хмуриться. — Наверное, бабуля этому поверила?

Трейси пожала плечами:

— У нее было такое смешное лицо, когда она читала эту открытку, как будто сейчас заплачет.

— О-о-о! — простонала Андреа. — А в открытке было еще что-нибудь, дорогая?

— Только имя, Уинтроп Харрингтон. А потом цифра одиннадцать.

— Одиннадцать? — озадаченно спросила Андреа. — И что это значит?

Ханна тоже задумалась на минуту и рассмеялась.

— Кажется, я знаю. Что будет, если к цифре одиннадцать пририсовать черточки сверху и снизу?

— Там так и было! Как ты догадалась, тетя Ханна?

— Это римская цифра, которая означает «два». Значит, его отца тоже звали Уинтроп Харрингтон.

— А зачем он хотел рассказать про это бабуле?

— Точно не знаю, — сказала Ханна, обменявшись с Андреа многозначительным взглядом. Родословная Уинтропа Харрингтона должна была сразить Делорес наповал, особенно если к ней добавить полуразрушенное от древности родовое поместье эпохи Регентства и титул.

— Бабушка случайно не называла какой-нибудь титул, когда обращалась к нему?

— Титул? Как титульный лист в книге?

Ханна покачала головой:

— Нет, мама говорит про слова «граф», или «виконт», или «герцог».

— Н-нет… — Трейси наморщила лоб. — Но она сказала плохое слово.

— Что?

— Бабуля сказала плохое слово. Прямо при мне.

Ханна была потрясена до глубины души. Делорес предпочла бы скорее пройтись по раскаленным углям, чем выругаться при внучке.

— Трейси, что она сказала?

Трейси замялась.

— Мама не будет тебя ругать, если ты скажешь, — сказала Ханна, улыбнувшись Трейси. Девочка явно нервничала. — Трейси, мы вовсе не стараемся тебя подловить. Нам правда нужно знать, что она сказала.

Трейси еще помялась.

— Ну ладно. Бабуля сказала, что он… ну… «пёр».

— Какой кошмар! — простонала Ханна, но, заметив панику на лице Трейси, взяла ее за руку. — Нет-нет, Трейси, это я не про тебя. Наверное, не «пёр», а «пэр». Это не ругательство. В Великобритании так называют людей, у которых есть титулы.