Убийство в поместье Леттеров - [38]

Треск в трубке возобновился. Сквозь него она разобрала свое имя и тут же подтвердила, что это она и есть мисс Силвер. Неожиданно шумы смолкли, и мужской голос как-то замедленно выговорил:

— Мне нужна мисс Силвер.

— Я вас слушаю.

— Она умерла. Вы сказали, что это просто злая шутка, а она умерла.

Лицо мисс Силвер утратило выражение безмятежности.

— Это мистер Леттер?

— Она мертва, — произнесли в трубку. Голос звучал так, будто у механизма кончался завод.

— Мне искренне жаль, мистер Леттер, поверьте. Я могу чем-нибудь помочь?

— Вы сказали… что… могли бы… приехать.

— Так вы хотите, чтобы я сейчас приехала?

— Вы сказали, что… не возражали бы… — голос умолк.

По заглушенному щелчку можно было предположить, что трубку повесили: вероятно, чтобы сидеть, схватившись за голову, и ждать, ждать, ждать…

Принимать решения и собираться в дорогу мисс Силвер была великая мастерица. Она продумала все: поверх будничного платья она наденет легкое пальто, которое за долгие годы уже несколько раз успело устареть и снова стать модным. Расставаться с платьем мисс Силвер считала кощунством, поскольку ткань все еще сохраняла приличный вид. В старенький, по еще прочный чемодан она упаковала шелковое, свое так называемое «вечернее платье», приобретенное не далее как прошлым летом, а также совершенно уникальную вещь — длинный бархатный жакет для защиты от сквозняков (как это ни печально, загородные дома обычно подвержены сквознякам). На случай возможного похолодания она положила в чемодан меховую плоскую шляпку, — весьма поблекшую под влиянием преклонного возраста, но в целом на удивление хорошо сохранившуюся.

Нам не пристало говорить о нижнем белье почтенной леди. Скажем лишь, что оно было практичное, теплое и прочное. Чулки были черные, нитяные, а ночная рубашка — из красной фланели с розовыми кружевцами, собственноручно сплетенными мисс Силвер. Гардероб довершали шитые бисером домашние туфли, ночные шлепанцы, а также бережно завернутая в шелковый носовой платок читаная-перечитаная Библия. Для того чтобы собрать и уложить все вышеперечисленное, времени ушло совсем немного, да и бесценная экономка Эмма Медоуз ни в каких специальных указаниях не нуждалась. За двадцать лет службы у мисс Силвер она ко всему привыкла относиться с олимпийским спокойствием.

В поезде мисс Силвер устроилась как нельзя лучше. Она успела послать телеграмму с извещением о своем прибытии и успела занять удобное угловое место. Удостоверившись, что ее багаж уложен, как полагается, наверху, она сняла перчатки, вынула из объемистой, потертой сумочки вязание и принялась за второй чулок для Дерека.

Путешествие прошло в высшей степени приятно. От милейшей дамы средних лет, которая недавно вернулась из Франции, она получила очень обстоятельную информацию об условиях тамошней жизни, а симпатичный джентльмен, сидевший как раз напротив, рассказал массу интересного о Кипре. Так что время в поезде, можно сказать, она провела с большой пользой.

Ей надо было выходить на станции Вестон — местечке чуть побольше Рейла. Когда мисс Силвер вышла на платформу, к ней подошел высокий смуглый молодой человек, который представился как Энтони Леттер.

— Джимми — мой кузен, — сказал он затем. — Он настолько раздавлен горем, что не мог встретить вас сам.

Энтони подхватил ее чемодан и повел через кассовый зал. Пока они шли до его машины, Энтони подумал, что старина Джимми, видимо, совсем спятил от горя, — иначе как объяснить, что он решил привлечь эту невзрачную старую деву для разбирательства в происшедшей трагедии.

Она как две капли воды походила на традиционный портрет гувернантки времен королевы Виктории. И даже выражалась тем же языком, если предположить, что портреты способны говорить. С ощущением, что прибытие этой особы еще более осложнит ситуацию, он положил ее чемодан в багажник, и они покатили.

К его немалому удивлению, мисс Силвер предпочла сесть рядом с ним на переднее сиденье. Прямая, в какой-то немыслимой шляпчонке с потрепанным черным зонтом, она сидела, чопорно сложив на коленях руки в старых лайковых перчатках, и несказанно раздражала его одним своим присутствием. Они проехали около полумили, когда эта особа повернулась к нему и произнесла:

— Не будете ли вы так любезны остановиться на несколько минут, мистер Леттер? Ваш кузен был настолько взволнован, что не сообщил мне никаких деталей, помимо того что миссис Леттер скончалась и он хочет, чтобы я приехала. Мне бы хотелось, чтобы вы коротко ввели меня в курс дела.

Они ехали по аллее, с обеих сторон которой тянулась живая изгородь. Вечер был ясный, хотя и не очень теплый: сентябрь давал о себе знать. С полей тянуло промозглым холодком, который к утру вполне мог смениться легкими заморозками. Плоды на кустах боярышника и шиповника вдоль аллей были совсем уже спелые.

Энтони неохотно притормозил: слишком уж эта остановка напоминала утренний разговор с Джулией в точно такой же аллее. Джулия сидела как раз на том же месте, где сейчас сидит эта особа. На волосах ее осели капельки тумана, она взглянула на него трагическими глазами и спросила, не будет ли он против, если они обручатся. «Пока все это не кончится», — как она тогда выразилась…