Убийство в кибуце - [57]

— Он в больнице Ашкелона, — успокаивающе сказал Михаэль. — Завтра его отправят домой, а сегодня будут делать анализы.

— Это еще кто? — спросила Фаня, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Везите меня туда! — Она отпустила руку Моше, повернулась к Михаэлю и смерила его сердитым взглядом: — Немедленно везите меня туда! Ашкелон! Ишь чего надумали!

— В этом нет никакого смысла. Завтра он будет дома, — убеждал Моше.

— Для меня нет никаких завтра, — проговорила Фаня. — Это, может, ты такой умный, что знаешь, что будет завтра. А у меня нет завтра. Если не отвезете меня сейчас, то я пешком пойду. Пешком! — На последних словах она перешла на визг. Поднявшись на цыпочки, Фаня своими распухшими руками ухватила Михаэля за воротник и стала трясти его, выкрикивая бессвязные звуки.

Михаэль с трудом оторвал ее руки от воротника, который стал уже потрескивать. Заметив у нее на руке вытатуированный номер, он попросил Моше:

— Какие проблемы? Отвезите ее в Ашкелон, а завтра вернете назад. Ее сын находится в психиатрической палате. Я с ней переговорю завтра, когда она вернется.

Фаня тут же успокоилась. Тело ее обмякло, но руки продолжали дрожать. Она села в кресло и поджала губы.

— Ладно уж, — сказал Моше дрожащим голосом, — я тебя отвезу. Ты одна поедешь или с Гутой?

Фаня не отвечала. Она встала и направилась к выходу. Моше последовал за ней.

— Кто такая Гута? — спросил Михаэль.

— Ее сестра, — быстро ответил Джоджо.

— У них очень близкие отношения?

— Они вместе приехали сюда после войны. Гута старше.

— Она тоже такая?

— Нет, — сказал Джоджо, не переспрашивая, что Михаэль имел в виду. — Гута нормальная. Она руководит молочным комплексом. Ее коровы завоевали множество призов. Говорят, когда ее дочка была маленькой, ей приходилось ползать на четвереньках и говорить «му-у», чтобы мать уделяла ей столько же внимания, сколько коровам. Она работает, как ненормальная.

Михаэль вспомнил рассказы Аарона Мероза.

— Она общительная женщина? — спросил Михаэль у Джоджо, и тот, не дожидаясь разъяснений, ответил:

— Она разговаривает как нормальные люди. Говорит на иврите без акцента — выучила язык еще до приезда в Израиль.

— Молочное производство и пошивочный цех, — вслух стал размышлять Михаэль, — наверное, составляют главное производство кубуца. В пошивочной мастерской не обходится без слухов, правда?

Джоджо вздрогнул и прошептал:

— К сестрам это не относится. Они уже одной ногой в могиле и ни с кем особо не разговаривают. Фаня вообще молчит, а Гута иногда выступает на общих собраниях. Но очень редко. А уж если выступит…

— Вы хотите сказать, что ее выступления весомы?

— Еще как весомы, — ответил Джоджо.

— Я хочу с ней поговорить, — сказал Михаэль, в голове которого уже созрел план.

— Сейчас? — спросил Джоджо. — Зачем? — Михаэль не ответил. — Вы хотите, чтобы я отвел вас к ней? — Михаэль кивнул. Джоджо посмотрел на часы и сказал: — Ну ладно.

Они быстро пошли по дорожкам кибуца. Михаэль постоянно ощущал несовпадение темпа его шагов с благостным покоем вокруг. Им пришлось пройти весь кибуц, пока они оказались у дома Гуты. Джоджо вежливо постучал. Дверь открылась сразу, словно за ней кто-то стоял и ждал посетителей. Симек, муж Гуты, сидел и читал газеты, положив ноги на плетеный стул. Гута с тряпкой стояла у порога.

— Подождите, — сказала оно Джоджо, — через минуту высохнет, и вы войдете.

После этих слов она сухой тряпкой стала вытирать пол и по ходу дела справилась о здоровье детей Джоджо. Михаэль понял, что его появление замечено, несмотря на нарочитое отсутствие интереса.

— Ну вот, теперь входите, — сказала Гута, обращаясь только к Джоджо и предлагая кофе. Михаэлю стало интересно, как бы она встретила его, не будь рядом казначея кибуца.

— Гута, у меня совсем нет времени, — стал отказываться Джоджо. — Я за весь день еще ни разу не был дома.

Гута посмотрела на него с удивлением:

— Я-то думала, что это представитель компьютерной компании, которая устанавливает оборудование на молочной ферме, и что нам нужно кое-что обсудить.

За это время ее муж не проронил ни слова — лишь опустил ноги со стула и отложил газету. На его губах застыла неприятная фальшивая улыбка.

— Нет, — ответил Джоджо, — этот человек не из компьютерной компании. Он из…

Но его прервал Михаэль:

— Меня зовут Михаэль Охайон, я здесь по поводу Янкеле.

Лицо Гуты моментально изменилось. В ее взгляде сразу появилось подозрение и тревога.

— Он из психиатрической службы, — промямлил Джоджо, делая шаг к двери, — у нас небольшая проблема с Фаней. — Гута поставила чайник на стол, руки ее затряслись, но она не потеряла самообладания. — С ней ничего не случилось, — быстро поправился Джоджо. — С ней все в порядке. Просто она хотела повидать Янкеле, которого отвезли в Ашкелон, потому что он в последнее время не принимал лекарства.

Гута вытерла руки о передник, который был на ней поверх цветастого платья, а потом сняла его.

— Ну и где они сейчас? — спросила она дрожащим голосом и посмотрела на дверь, словно готова была тут же отправиться на поиски.

— Они в Ашкелоне, — сказал Михаэль спокойным, уверенным голосом. — Вернутся сегодня вечером или завтра утром. Мы хотим, чтобы Янкеле побыл какое-то время под наблюдением, чтобы понять, в каком он сейчас состоянии. Хочу поговорить с вами и узнать, что вы думаете о неуравновешенном характере Фани.