Убийство с гарантией - [26]

Вика

После того дня она возненавидела апельсины. Это оранжевый, пахнущий ужасом снаряд, это сигнальная ракета, предупреждающая о смертельной опасности. Как назло, Иван апельсины любил. Удивлялся, что она их не покупает. Пришлось сказать ему, что на апельсины у нее аллергия и что не следует даже прикасаться к ней, пока дочиста не отмоешь их запах со своих рук.

Утро она провела в вязкой дремоте. По квартире ходила, будто пробиралась через густой кисель. Это было первое их совместное с Андреем утро, когда она отказала ему в близости. Следовало бы догадаться, что, раз столь любимое дело не вызывает вдохновения, что-то с ней неладно, но она грешила на усталость. Напрасно пораспускав руки, не найдя в ней отклика, Андрей уехал на работу, а она постаралась еще поспать. Поняв, что снов уже не дождешься, добрела до кухни, механически поджарила себе два яйца, даже сбрызнула их кетчупом. Но когда от запаха привычного завтрака замутило, а желудок отказался принять хоть кусочек, стало понятно, что это не просто усталость, а простуда или грипп. Сообщив начальнику, что работать сегодня не собирается, она, довольная, что можно наплевать на прическу и косметику, вернулась в кровать, прихватив с собой «Пригоршню праха» (очередная книга из библиотеки Андрея, прочтение которой поднимет ее немного в собственных глазах). Болезнь при правильном к ней отношении может даже сойти за праздник. Но, как она ни старалась, удовольствия от безделья получить не могла, тело ломило в ознобе, глаза пекло. Строчки в книге были как вереницы муравьев.

Она позвонила Андрею, но он не взял трубку. Вспомнив, что сегодня он сдает журнал в печать и ему нужно проверить, чтобы вся реклама красовалась на положенных страницах, она на какое-то время оставила его в покое. Но каприз уже назревал в ней, было жалко себя, хотелось, чтобы Андрей сделал что-нибудь этакое ради нее. Правда, если бы ее спросили, чего она именно хочет, она затруднилась бы с ответом. Да пусть он хотя бы узнает, что она слегла! Она написала ему слезливое сообщение, до которого, если бы не болела, никогда бы не опустилась, и принялась ждать сочувствия. Но получила в ответ лишь отписку: «Я занят, перезвоню». В раздражении она набрала его еще несколько раз, и, на свою беду, он взял, наконец, трубку. Температура уже вовсю шуровала в голове, и Андрею пришлось выслушать все те женские жалобы, которые говорятся не ради того, чтобы упрекнуть, а чтобы получить толику внимания. «Я понимаю, что тебе плевать, — ныла она, сама уже понимая, что перегибает, явно перегибает, — но может быть, ты поговоришь со мной хотя бы минуту?» В результате разговор докатился до произнесенного им мрачно «Чего ты хочешь?», и она, действуя по вдохновению, потребовала того, что всем больным по каким-то неписаным правилам вынь да положь — апельсинчиков. «Апельсинчиков?» — переспросил он (как ей показалось, довольно брезгливо, хотя, скорее всего, просто не расслышал). — Ты хочешь, чтобы я привез апельсинов?» Но она уже не хотела объяснять. Она хотела обвинять. «Да, твою мать, апельсинов. Простых апельсинов. С витамином це! У меня скоро цинга уже будет, а не грипп! Ты не видишь, что ли, что мы едим? Одни углеводы — картошку, хлеб. Да я и болею, потому что мне не хватает фруктов. Но раз тебе трудно, я сама — схожу и куплю! Не буду отвлекать от важных дел».

На секунду даже возникло чувство удовлетворения, все-таки их первая ссора. Может быть, и даже, скорее всего, в ту минуту еще можно было все исправить, сказать ему, что она погорячилась, что это все грипп. Что она ждет его и любит, а слова — это всего лишь слова. Никогда она не позволяла себе укорять Андрея за то, что у них пуст холодильник, за то, что с ним она не может позволить себе фрукты. А теперь недвусмысленно намекнула, что он морит ее, привыкшую к вкусной пище, голодом, что получает он гроши.

Но трубка была уже повешена, а жалость к себе только распухала, требуя новых выходов. И она позвонила Кириллу. И сказала без приветствий, что ей очень, очень плохо. Кирилл приехал буквально через пятнадцать минут и с порога оценил ситуацию — сестра валяется с распухшим носом посреди бардака. Он подошел к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза. Что-то в его взгляде было такое, что она стала жалеть себя еще сильней.

«Что ты воешь?» — наконец поинтересовался он и поставил на стол пакет, раздутый от банок и коробок самых разных размеров и форм. «У меня, кажется, грипп, — всхлипнула она, — а Андрею плевать». — «А я испугался, что он тебя отлупил». Это было по-настоящему смешно, она наконец улыбнулась. Чтобы Андрей ее ударил? Чтобы он ударил женщину? Да вообще кого-нибудь? Кирилл, конечно, лукавит. Будь у него хоть малейшие подозрения, что ее избили, он ни за что не заехал бы по дороге за продуктами. Всегда он преподносит свою заботу грубовато.

Кирилл заварил чай, соорудил возле постели на табуретке небольшой фуршет. Принес блюдца, салфетки. Сделал бутерброды. Нарезал апельсины кружочками. Присел на кровать и погладил ее по голове, сказал: «Ешь, даже если не хочешь». — «Ты, наверное, торопишься», — прочавкала она, капая апельсином на простыню, но он, подтерев ей подбородок салфеткой, покачал головой — никуда он не поедет, пока ей не станет лучше… Потом она задремала, а когда открыла глаза, Кирилл был рядом. «Мне действительно стало лучше», — призналась она, потягиваясь. Навалилась дикая слабость, но это было бессилие выздоровления. Тело стало невесомым, если сдернуть с нее одеяло, она, наверное, взмоет вверх, подхваченная сквозняком. Однако, вместо того чтобы дать ей насладиться сошедшим на нее спокойствием и умиротворением, Кирилл начал читать нотации, которых, она надеялась, уж сегодня избежит. «Разве можно так жить?» — спросил он сухо. «А что не так?» — прошептала она еле слышно, чтобы снова вызвать жалость. «Тебе разве непонятно, почему ты болеешь? У вас постоянно холодно. Ну ладно, твой принц не может вставить новые окна. Это, ясное дело, никому не по силам. Но купить элементарный обогреватель он хотя бы в состоянии? Я понимаю, у вас любовь и все такое. Но он, — тут Кирилл выругался, — видит, что любимая женщина мерзнет, и ничего не делает. Это как вообще называется?»