Убийство по правилам дзен - [25]

— специальном месте для свитков и икебан. Мой взгляд перебегал от нечитабельного скопления иероглифов на маленькую прореху в левом верхнем углу, бережно затянутую целлофаном. Если семья Идета пыталась осторожно починить такое сокровище, возможно, они могли заменить и металлические ободки на тансу.

Госпожа Идета сказала, что ее брат Ному хорошо разбирается в мебели. Секунду поколебавшись, я поднялась по пыльной лестнице и пошла прямо в комнату в конце коридора, откуда доносился запах антисептика и болезни. В наполовину открытую дверь я увидела капельницу с пластиковым пакетом, наполненным какой-то жидкостью, и трубки, тянущиеся к руке пожилого мужчины, лежащего в постели. Кроме капельницы, в комнате стоял какой-то большой агрегат, занимающий место как минимум нескольких тансу. Теперь я понимала, почему у семьи Идета проблема со свободным пространством в доме.

— Что случилось? — недовольно спросила госпожа Идета.

— Кто-то звонил в дверь, — ответила я. Вообще-то, этот кто-то звонил в соседнюю дверь, но мне это было на руку.

— О, спасибо. Я не слышала. — Госпожа Идета поднялась на ноги.

— Кто эта девушка? Она похожа на одну из наших загребущих кузин. — Голос господина Идеты был таким же кислым, как и запах, а его глаза критически рассматривали меня.

Я поклонилась.

— Тебе нужно сделать диализ, не спорь, — сказала его сестра, — а это мисс Симура, она просто зашла в гости.

— Чем вы больны? — спросила я, когда хозяйка пошла вниз.

У меня было очень мало времени до ее возвращения.

— Диабетом. Какая же ты медсестра, если не знаешь, как выглядит аппарат для диализа?

— Я не медсестра. Я пришла по поводу мебели.

— Что? — крикнул он, как будто его укололи булавкой. — Ты пришла забрать мои сокровища, как этот идиот Сакай?

— Я думала, вы заключили с ним сделку.

— Я согласился только на оценку. Я же не могу уследить за тем, что происходит внизу, живя тут и не вставая с постели. Мои хибачи, мои тансу... их, возможно, уже нет, эта негодная женщина может и врать.

От болезни и старости у господина Идеты явно развилась паранойя.

— Ваша сестра сказала, что вы договорились продать всего несколько вещей, — попыталась успокоить его я, — внизу еще очень много всего осталось.

— Мой свиток — он цел?

— Тот, который с целлофаном? По правде говоря, это не слишком удачная идея.

— Не будь смешной! — Он так сильно тряхнул чайничком, что чай пролился на кровать. — Это чушь! Мой свиток должен быть в отличном состоянии!

— Я не знаю, — сказала я, присаживаясь на стул — Когда вы что-то меняете в старых вещах, они теряют ценность. Вообще-то, я хотела спросить, не делали ли вы чего-нибудь с металлическими ободками тансу с острова Садо?

— Нет, он того не требовал. Мой отец держал все вещи в прекрасных условиях и передал их мне. Они достаточно хороши для Национального музея, которому я и собираюсь их завещать, несмотря на то что это расстроит сестру.

— Что меня расстроит? Старший брат, что-то ты разошелся. — В дверях стояла госпожа Идета.

Я так увлеклась разговором, что не услышала ее шагов.

— Мы говорили о вашей коллекции, — сымпровизировала я. — Жаль, что ваш брат не хочет оценить ее всю.

— Я тоже могла вам об этом сказать, — холодно проговорила госпожа Идета.

Я нарушила правила и была наказана. Что я могла ответить?

— Никто не приходил, но скоро появится медсестра, так что мне надо привести тут все в порядок.

И госпожа Идета проводила меня к выходу.

9

Договор с Акеми Михори все еще оставался в силе. Я могла отказаться, но она, скорее всего, подумала бы, что я струсила. Учитывая все произошедшие со мной в последние двадцать четыре часа события, я почему-то решила, что обязательно должна сдержать обещание и почувствовать, что хотя бы что-то происходит так, как запланировано.

Я надеялась, что Энгуса Глендиннинга не будет дома, но когда я пришла домой переодеться, он лежал на диване в гостиной. И сообщил, что хочет пойти со мной. Вспомнив Хью, я изобразила энтузиазм, сообщив, что пока я занимаюсь с Акеми, Энгус сможет посетить буддийский храм.

В течение часового путешествия в Камакуру я пыталась читать роман Бананы Ёсимото о сексуальной озабоченности, а Энгус напевал песенку под названием «Дзен повсюду». Видимо, в честь поездки. А когда я попросила его помолчать, он засыпал меня вопросами.

— А чем дзен отличается от обычного буддизма? А они все поклоняются одному и тому же парню?

— Ну, многие буддийские секты придерживаются идеи, что мир и личность — всего лишь иллюзия. — Я попыталась вспомнить, что нам рассказывали в колледже на занятиях, посвященных религии Азии. — Все буддисты пытаются достичь нирваны, отказывась от эгоистичных желаний. Но приверженцы дзен  пожалуй стараются слишком сильно: часами сидят в позе лотоса, что очень тяжело, и через боль приходят совершенству. Я еще слышала, будто они считают, что отказ от рациональных мыслей приведет к особому внутреннему просветлению.

— О, так велит дзен, — пропел Энгус, — легко приходит, легко уходит. Мне нравится!

— Ты сможешь неподвижно сидеть в позе лотоса целый день, в то время как учитель кричит и бьет тебя специальной палкой? Уверен?