Убийство по-китайски: Золото - [21]

Он отступил на шаг и подал знак помощникам закрыть крышку. Затем погасил свечу.

— Не стоит нам возвращаться той же дорогой, какой пришли, — сказал он сухо. — Пройдем вдоль внешней стены и переберемся через нее ближе к воротам храма, где-нибудь возле сторожки. Худо то, что нас могут заметить, но в лесу нас ждет куда худшее!

Помощники согласно хмыкнули.

Они обогнули храм, прячась в тени, отбрасываемой стеной, и увидели впереди привратную сторожку. Затем перелезли через стену и продолжили путь вдоль нее по краю леса. Никого не было видно. Перебежав дорогу, они оказались в прибрежных зарослях.

Старшина Хун лежал в лодке и крепко спал. Судья Ди разбудил его, затем вместе с Ма Жуном и Цзяо Даем спустил суденышко на воду.

Ма Жун взялся было за весло, но вдруг застыл. Пронзительный голос разнесся над темными водами. Он пел фальцетом: «О луна, о луна среброликая…»

Маленький челнок скользил к проему в городской стене. Певец сидел на носу, плавно помавая руками в такт своей песне.

— Ага, — прорычал Ма Жун, — это наш пьяный поэт, По Кай, наконец-то собрался домой! Переждем, уступим ему дорогу.

Когда певец заголосил вновь, Ма Жун мрачно добавил:

— Я-то думал, что ужасней этого ничего на свете нет. Но, уж поверьте мне, после того воя, что мы слышали в лесу, этот мне даже нравится!

Глава восьмая Богатый судовладелец заявляет об исчезновении новобрачной; судья вычисляет место встречи двух людей

Судья Ди встал задолго до рассвета. Вернувшись из похода в храм, он чувствовал себя совершенно обессилевшим, но спал ужасно. Дважды ему привиделось, будто мертвый судья стоит у его постели. Он просыпался весь в поту, но в комнате никого не было. В конце концов он поднялся, зажег свечу и, сидя за столом, занимался уездным архивом до тех пор, пока заря не окрасила розовым цветом оконную бумагу и прислужник не принес ему завтрак — утренний рис.

Едва судья отложил в сторону палочки для еды, как вошел старшина Хун с горячим чаем. Он доложил: Ма Жун с Цзяо Даем уже ушли проследить за ремонтом решетки водных ворот и обследовать берег канала в том месте, где они стали свидетелями происшествия в тумане; постараются обернуться до начала утреннего заседания; Фан Чун, по сообщению старшего пристава, все еще не объявился; кроме того, пришел слуга Тана с известием, что ночью у его хозяина случился приступ лихорадки и что старший стряпчий явится, как только почувствует себя лучше.

— Я и сам не слишком хорошо себя чувствую, — пробормотал судья Ди. Он с жадностью выпил две пиалы горячего чая, затем продолжил: — Жаль, что здесь нет моих книг. Среди них довольно много трактатов о призраках и оборотнях, но, к сожалению, прежде я слишком мало интересовался этим вопросом. А судье не должно пренебрегать никакими знаниями. Ну, да ладно. Итак, Хун, вы с Таном вчера обсуждали утренние слушания — что же нам предстоит?

— Не слишком многое, ваша честь, — отвечал старшина. — Мы должны разрешить тяжбу двух крестьян о размежевании земель. И это все. — Он подал судье папку.

Проглядев ее, судья Ди заметил:

— По счастью, дело, кажется, совсем простенькое. Тан прекрасно размежевал земли по старой карте, на которой точнейшим образом обозначены первоначальные границы. Мы закроем слушания, как только разберемся с этим. У нас есть дела поважнее!

Судья Ди поднялся, старшина Хун помог ему облачиться в официальное платье из темно-зеленой парчи. Как только судья сменил свою домашнюю шапочку на черный с жесткими крылышками головной убор, три удара большого гонга огласили управу, оповещая о начале утреннего заседания.

Судья вышел из кабинета, пересек коридор и через дверь, скрытую занавесом с единорогом, поднялся на помост. Усаживаясь в большое кресло за судейским столом, он про себя отметил, что зал переполнен — жители Пенлея пришли поглазеть на нового судью.

Оглядевшись, он убедился, что все судейские на своих местах. Слева и справа от судейского стола за столами пониже сидели два писца с чернильницами и кистями, готовые вести запись заседания. Перед помостом напротив судьи выстроилось шесть приставов — в два ряда по трое; чуть в стороне стоял старший пристав, медленно покачивая своей тяжелой плетью.

Судья Ди стукнул молоточком и объявил слушания открытыми. Закончив перекличку, он обратился к документам, которые старшина Хун разложил на столе, и дал знак старшему приставу. Два крестьянина предстали перед судьей и пали на колени. Судья объявил им решение по тяжбе о размежевании. Оба крестьянина ударили лбом об пол, выражая благодарность.

Судья поднял было молоточек, собираясь за-, крыть слушания, как вдруг вперед выступил хорошо одетый человек. Пока тот, опираясь на тяжелый бамбуковый посох, ковылял к судейскому столу, судья успел отметить, что лицо у него довольно привлекательное с правильными чертами, с маленькими черными усиками и ухоженной бородкой. Человеку было лет сорок.

С некоторым трудом опустившись на колени, проситель заговорил приятным мягким голосом:

— Ваш покорный слуга Ку Мен-пин, судовладелец, глубоко сожалеет, что вынужден беспокоить вашу честь на первом же заседании, которое вы соблаговолили открыть в этом суде. Но вашего покорного слугу чрезвычайно тревожит слишком долгое отсутствие нашей супруги, госпожи Ку, урожденной Цао, и ваш покорный слуга осмеливается просить суд начать розыск на предмет ее обнаружения.