Убийство по графику - [42]

«Свин. Он еще мне угрожает, скотина. Неплохо было бы избавиться от него, – она поймала себя на шальной мысли и засмеялась. – Да-а. Ну мы и семейка. Как там говорят, яблочко от яблоньки недалеко падает».

Она тряхнула копной своих роскошных волос. Встала с постели. Решила, раз уснуть у нее уже не получится, заняться делом. Она приняла душ, не без удовольствия любуясь собой в зеркальной уборной. Потом нежно втирала в свою кожу натуральные ароматные масла. Ей нравилось быть богатой, нравилась свобода, которую дают ей деньги. Ей казалось, что она живёт где-то на вершине мира, ей все доступно, она не забивает себе голову ни любовью, ни жалостью. Как хорошо жить без угрызений совести, просто жить и получать удовольствие для себя любимой. Она не хотела себя ограничивать, жизнь одна и прожить ее хотелось роскошно. Назад дороги уже нет. Да и сворачивать она не собиралась. Сегодня она узнает, что хотят менты. Она не переживала. В своих юридических способностях не сомневалась, была уверена, что все уладит и усыпить их бдительность ей труда не составит.

«А если Старшая сестра мне не все рассказала? Если эта старуха проболталась?» – минуту подумав, она зло ухмыльнулась.

Не-е, не посмеет. Она по уши завязла. Сама по этапу пойдет. Ну не дура же она в петлю сама лезть. Хотя интересная мысль, пусть будет запасным вариантом. Мало ли! А так удобно, угрызения совести не выдержала, от мерзких дел за моей спиной и повесилась. Ей однозначно понравился этот вариант. На том и порешила. Если будет слишком угрожающе для ее бизнеса. Она додумает эту мысль, что делать с много знающими. Мало ли дурочек на свете, других наберёт. И довольная своими мыслями пошла одеваться.

Он подъехал как можно ближе к заветному входу подземного туннеля. Включил фонарик и, тихонько ступая, вошёл в темноту. Тут было его убежище, он знал его настолько, что мог бы идти, и не освещая свой путь. В храме за алтарем находится комната, за ней тупиковый коридор. Но тупик оказался обманкой. Если пройти вдоль, до конца, то можно обнаружить узкую щель между стенами. С расстояния не увидишь, помещение казалось замкнутым. Но его детское любопытство когда-то пересилило страх. И он, будучи ребенком, не побоялся пролезть между стенами. Так он нашел тоннель, который соединял несколько небольших помещений. В детстве он часто прятался тут, где мог позволить себе быть собой. Сюда приносил любимые игрушки, устраивал тайники и воображал себя разбойником, у которого запрятаны свои сокровища. Тут же прятался, когда его обижала невниманием мать. Он знал обо всем. Подглядывал за шабашем матери, видел, как та что-то прятала в тайнике под алтарем. Видел трупики детей, которые выносили и хоронили потом где-то на заднем дворе общины. Он слушался ее, хоть и не понимал ее поступков. Помнил, как жутко боялся, что мама рассердится и он окажется на месте несчастных малышей. Он прошел мимо комнаты, где обычно прятал девушек, далее по туннелю, и вот заветный вход в комнату «храма». Протиснулся между стенами. Вдруг услышал шорохи. В храме кто-то был. Он отключил фонарик и медленно, тихо, шаг за шагом добрался до помещения «храма». Он увидел мать. Она сидела к нему спиной и увлеченно перебирала бумаги у открытого тайника под алтарем. На его лице поплыла хищная улыбка. С минуту он смотрел ей в спину, наблюдая за ней. Она вдруг бросила увлеченно читать и замерла. Видимо, чувствуя взгляд, она вполоборота повернула голову.

– Кто здесь? – резко и зло спросила она и быстро повернулась к нему лицом. – Сыночка?

Звучало это с издёвкой.

– А ты какого черта тут делаешь? И как ты попал сюда?

Он видел, мать была взбешена. Ее недоумение вызывало удовольствие. Он упивался этим чувством.

– А ты думала, что я не знаю ничего об этом? – он образно обвел пальцем «все». Давая понять, что ни храм, ни то, что в нем происходило, ни тайник для него не является новостью.

У нее от изумления расширились глаза.

– Как ты прошел сюда?

– Ну, ни у одной у тебя есть тайны. У меня тоже есть.

– Так и вали отсюда! Я не лезу в твои тайны, ты не лезь в мои! Решил следить за мной?! Что, денег требовать хочешь? – она зло кричала и медленно поднималась с пола.

– Денег? – он ухмыльнулся, заглядывая в открытый тайник, набитый папками и пачками «зеленых», за ее спиной.

– Денег я и так возьму, куда денешься. Я хочу много, потому как далеко уеду. Но сейчас я пришел за этим, – показывая на большой, ритуальный нож над алтарем.

Она удивлённо подняла брови. Явно пропустив первое, ее интересовало второе его пожелание.

– Что ты задумал, урод?! – надменно с пренебрежением крикнула она.

Он резко, сильно ударил ее по лицу. Ударил так, что она охнула и еле устояла на ногах. Он сам не понял, как так получилось. Он никогда не позволял поднимать на нее руку. Она посмотрела на него, но в глазах он уловил страх. Она боялась. Первый раз он видел, как жестокая, стальная женщина, его мать, испугалась. Приятная волна поплыла по его телу, он не почувствовал сожаления от сделанного, наоборот, он понял, что давно хотел этого. Вся накопившаяся злоба словно вырвалась наружу. Он подскочил к ней, схватил за шею, немного приподнял. Он визгнула, пытаясь ногтями достать до его лица. У нее не получалось, она стала царапать его руки. Ее страх ещё больше усиливал его ярость. Он не понял, как быстро и сильно стукнул ее о стену головой. Что-то хрустнуло, и она обмякла.