Убийство по-французски - [5]

— Какие-нибудь еще возможные места?

— Остальная часть берега покрыта довольно густыми зарослями. Примерно десятиметровый берег по всей окружности труднодоступен. Чересчур трудно было бы нести ее или тащить через все это. Другое дело отмель. Я вчера сходил, мы с Дежартом там осмотрелись. От дороги шел след. Там трудно пройти, но возможно.

— Значит, местность преступнику знакома?

Жако пожал плечами:

— Не обязательно. Он просто мог ее предварительно разведать. Там довольно безлюдно.

Гимпье кивнул.

— Чья это земля?

— Одного фермера по имени Прудом.

— На него что-нибудь есть?

— Ничего. В любом случае он слишком стар — что-то около восьмидесяти. Может, и за восемьдесят.

— Семья? Работники?

— По словам Дежарта, все учтено.

— Что-нибудь на тропе? На берегу? Отпечатки протекторов? Следы?

— Ничего. Дождей там в прошлом месяце не было.

— Кто ее нашел?

— Один англичанин. Остановился там с семьей.

В глазах Гимпье мелькнул интерес.

— Он не может быть как-то замешан?

Жако покачал головой.

— Когда тело попало в озеро, они находились в загородном доме в предместьях Оранжа. Местечко называется Куртезон. Дежарт проверил их рассказ, все сошлось.

— Жертва была напичкана наркотиками?

— Они еще ждут результатов анализов, чтобы это подтвердить, но Дежарт полагает, что если и была, то начала приходить в себя. Поняла, что происходит, и попыталась сопротивляться.

— И откуда же он это взял?

— У нее под двумя ногтями обнаружены следы черной резиновой ткани. Фактически губчатой. Неопрен. Похоже, наш парень был одет в костюм для подводного плавания.

— Там вода по ночам делается холодной, — задумчиво проговорил Гимпье. — Секс?

— Трудно сказать. Опять же придется ждать отчета. Но ее избили.

Гимпье вопросительно посмотрел на него.

— Выпороли, — пояснил Жако. — Что касается татуировки, Дежарт считает, что это может быть связано с родом деятельности.

— Проститутка?

— Похоже на то.

— А другие жертвы? Они не были шлюхами?

— Нет, насколько мы смогли установить.

— Какая-нибудь одежда? Украшения? Что-нибудь возле нее?

В последнем вопросе прозвучала надежда. Нужно хоть что-нибудь.

Жако покачал головой:

— Ничего. Ни часов, ни колец. Ничего, с чем можно работать.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Определенно похоже на тот же почерк. Молодая женщина. Голая. Утоплена. Повреждения кожного покрова по линии волос, образовавшиеся, когда он оттягивал назад ее голову. Кровоподтек между лопатками, как у других, соответствует тому, что жертву придавливали к земле. Наверняка мы будем знать, когда получим результаты вскрытия.

Гимпье кивнул.

— Итак, Даниель, что дальше?

— Посмотрим, что дадут статисты. Это для начала. И поработаем по татуировке.

— Можешь не говорить. Изображено сердце?

— Три слова. Le Vieux Port.[5] Как своего рода вывеска.

Гимпье хмыкнул.

— Это заставляет тебя думать, что она здешняя?

— Мне кажется, на это вполне можно ставить.

Гимпье наклонился вперед, потянулся через стол и принялся листать досье.

— Поскольку Рулли вышел из строя, я дам тебе Гасталя. Введи его в курс дела.

— Гасталя? Из Тулона? — Жако встречался с ним. Он похож на маленькую жирную рыбу-луну вроде той, что свисает с потолка в «Ше-Пир». Примерно на год младше, возможно, в том же звании, но Жако на пару лет больше служит в полиции. — Разве он не в отделе по наркотикам?

— Был до конца месяца. Сейчас в свободном полете... — Гимпье отодвинул досье и стал барабанить пальцами по столу. Так он скрывал их дрожание. — Он уже некоторое время подвизается в отделе нравов. Но тебе понадобится помощь, а кроме этого парня, у меня пока никого нет. — Гимпье быстро посмотрел на Жако. — Но не позволяй ему садиться тебе на шею. Как я слышал, с ним работать непросто.

Жако кивнул и встал.

— Я буду котеночком.

— И сходи навести Рулли. Передай мои наилучшие пожелания, но скажи, чтобы цветов не ждал. Он уже слишком стар играть в футбол.

— В регби. И ему всего тридцать пять.

— Именно. Посмотри, до чего это довело. Нога в гипсе, а расследование на полпути.

— Давайте надеяться, что мы ушли немного дальше.

5

Они похожи, думала Джилли, на веселый, немного странный эскорт, провожающий их к дому. Пристроившись на носу «Анемоны» — голые загорелые ноги свободно свисают вниз, руки вцепились в покрытый солью леер, кобальтовая вода плещется и шипит вдоль борта, — Джилли Холфорд наблюдала за тремя дельфинами, которые подпрыгивали и ныряли совсем рядом, демонстрируя скорость и изящество. Их длинные изогнутые тела ворочались и мерцали в глубине. В следующую минуту они выскакивали на поверхность, их спинные плавники разрезали воду, лоснящиеся горбатые спины сверкали в лучах утреннего солнца. Порой они подплывали так близко, что казалось, протяни она ногу, и удастся коснуться их, прежде чем они юркнут в сторону.

Тим, он стоял за штурвалом, увидел их первым и крикнул, чтобы Ральф и Джилли поднялись на палубу посмотреть. Его брат, все еще обиженный, остался в каюте со своими картами, прокладывая окончательный курс к Марселю, а Джилли поднялась, пробралась на бак и уселась там. Свежий западный бриз, наполняя паруса «Анемоны», теребил ее тенниску и раздувал карманы шорт. Это были не первые дельфины, которых они встречали во время долгого трудного путешествия, но Джилли ощущала в их присутствии что-то волнующее и приятное. Они словно говорили: «Ты уже неподалеку от дома, и мы рады тебя видеть. Давай покажем дорогу».