Убийство по брачному объявлению - [17]

— Очень конкретно, — сказала Ирина и сделала резкое движение руками. — Они им яйца крутят, — закончила она.

Здоровяк коротко взвыл и рухнул под ноги Калашниковой. А та, не выпуская из рук его первичный половой признак, зарычала:

— Скажи своим ублюдкам-дружкам, что, если сейчас не сделают ноги, я тебе напрочь твое паскудство вырву!

И в подтверждение своим словам крутанула мошонку здоровяка еще раз.

— Уйдите, пацаны! — взвыл тот с каким-то поросячьим визгом.

Дружки секунду-другую ошалело смотрели на преобразившуюся Ирину, а потом послушно бросились в сторону клуба.

Ирина не отпустила здоровяка до тех пор, пока дружки не скрылись из виду. Только после этого она резко отпрыгнула от него, держа руки на отлете, словно боясь о них замараться.

— Сука, гадина, — по-детски плакал здоровяк. — Ты меня покалечила.

— Неужели? — спросила Ирина. Наклонилась к здоровяку. — Нет. Еще нет, — И вдруг неожиданно изо всей силы заехала ему в пах носком сапога. — Вот теперь действительно покалечила, — сказала она удовлетворенно.

Как только они с Клавдией отбежали от места нежданной встречи на приличное расстояние, Ирина сунула руки в снег и принялась с остервенением оттирать их.

Клавдия никак не могла прийти в себя. Она уже многого ожидала от Калашниковой, но такого! При всем ужасе, который она испытала при встрече с пьяными подонками, она вдруг поймала себя на том, что Ирина тоже стала ей жутко неприятна. Что-то неоправданно садистское было во всех ее действиях. Что-то запредельное.

А Ирина все терла и терла руки, словно собиралась содрать с них кожу.

— Все, — холодно сказала Клавдия. — На сегодня достаточно. Пошли домой.

И тут увидела, что Ирина… плачет. Губы у девушки мелко дрожали, она пыталась прикусить их, но не получалось, из глаз катились слезы, а из горла рвалось еле сдерживаемое рыдание.

Клавдия присела рядом и обняла помощницу.

— Ну-ну, — сказала она, — ну, все уже позади. Ты молодец, ты смелая девушка.

— Я так испугалась, — вырвалось у Ирины. — Клавдия Васильевна, я так испугалась.

Клавдия гладила ее по голове и утешала, а Ирина, доверчиво уткнувшись в Клавдину грудь, тихо всхлипывала, как маленькая девочка.

Пока Клавдия провожала Ирину домой, а потом Ирина провожала Клавдию, а потом снова, время и пролетело.

Федор встретил жену сурово.

— Ну, и как твои дела?

— Ничего, идут, — легкомысленно ответила Клавдия.

— Идут, говоришь? Ну-ну.

Следователь из Федора получался плохой, зато ревнивец — хоть куда.

«Надо же, — думала Клавдия, — только вчера, когда попытались убить Лину, все мы были, как один человек, понимали друг друга с полуслова. А сегодня — здрасьте-пожалуйста. Хоть бы подумал, посоображал чуть-чуть».

Ленка выглянула из комнаты томная, вялая, словно это весь день не Клавдия, а она бегала по разным адресам, а не валялась дома на диване.

Макса еще не было.

Первым делом Клавдия переоделась и пошла навестить Игоря. Тот обрадовался приходу Дежкиной несказанно.

— Ну, что у тебя?

— Да ничего особенного. Была пара звонков.

— Кто звонил?

— Старушка какая-то. Спрашивала Лину.

— Старушка?

— Да, представляться не стала.

— И что ты сказал?

— Что Лина в больнице, скоро вернется. Старушка поинтересовалась в какой. Вот тут я не знал, что ответить. Сказал — не знаю.

— Так, еще?

— Еще одна старушка звонила. Вопросы те же, ответы — тоже. Только эта еще пыталась узнать, кто я? Я сказал — брат.

— Брат? — задумалась Клавдия.

— Двоюродный, — успокоил ее Игорь.

— Откуда так много старушек? — спросила Клавдия.

— Да на улице их сколько угодно. Подошел и попросил — дескать, муж ревнивый, не позовете ли Лину.

— Очень может быть.

— Ну, а у вас что?

— У нас новостей куча.

Клавдия подробно расписала события сегодняшнего дня. Только нападение хулиганов и отпор Ирины оставила за пределами своего повествования.

— Чернооков? — спросил Игорь. — Что-то я про этого подонка слышал.

— Да расстреляли его, — отмахнулась Клавдия.

— Да? Может быть. Нет, не помню. Значит, завтра пойдете в МГУ.

— Обязательно. Ирина такого аспиранта, как нам его описывают, не помнит. Найдем нескольких свидетелей, попробуем составить субъективный портрет. Да, Игорь, понимаю, законным путем все было бы проще. Но ты же сам видишь — дергается гаденыш. Не сидится ему спокойно, того и гляди заявится.

Игорь достал из-за пазухи вороненый «Макаров» и лихо передернул затвор.

— Ничего, пусть приходит.

— Он как раз ночью и может явиться, — сказала Клавдия. — У него же наверняка есть ключи. Не уснешь?

— Я днем отоспался. И потом, вы не заметили, я паркетину в прихожей выковырнул и под нее кожу подложил. Так заскрипит — соседи проснутся.

— А вдруг он на эту паркетину не наступит?

— Что я, одну, что ли, «заминировал»? Да я это так, на крайний случай… Не бойтесь, не усну. А вот с банком я вам, кажется, смогу помочь. Есть у меня один эксперт по этой части.

— Что ж ты раньше молчал? У меня два дела пылятся уже которую неделю.

— Да разве к вам сейчас так просто пробьешься? Такой автомат, эта наша Калашникова.

— Ничего-ничего, она девушка хороша. Очень хорошая.

— Да, еще из РЭУ звонили. Сказали, хозяйка вызывала электрика.

— О! Вот это уже совсем интересно. И что?