Убийство на виадуке. Три вентиля - [13]

– Не могу не отметить, что это место кажется специально созданным для подобных инцидентов. Видите, какой изгиб делают пути с этой стороны?

– А его здесь быть не должно?

– Я о том, что увидеть, как Бразерхуд выпал из поезда, мог лишь человек, путешествующий в том же вагоне – находись этот человек в другом вагоне, ему пришлось бы высунуться в окно просто потому, что пути здесь делают изгиб, так что соседний вагон попросту не виден. И конечно, скрыть случившееся помог туман.

– Верно, черт возьми. Должен сказать, что я остаюсь верен своей гипотезе убийства, как бы там ни считали присяжные. Вообще-то я даже надеюсь на то, что они сочтут случившееся самоубийством, потому что в этом случае сюда вряд ли нагрянет полиция. Но по-моему, это все-таки убийство, притом тщательно спланированное.

– Хочу еще раз попробовать этот ваш фокус с бросанием камня. Вот, смотрите, я наклонюсь над самым краем и проверю, как он упадет. Только камень понадобится размером побольше, если удастся найти такой.

– Ладно, только все камни между шпалами мелкие. Сейчас поищу на насыпи… черт, а это что такое?

Зрелище, которое предстало им обоим, в любое другое время почти не вызвало бы удивления: внизу, в долине, оно было привычным, а здесь, наверху, – неожиданным. Застряв в кустике травы, примерно в двадцати ярдах от железнодорожных путей в сторону Пастон-Отвила лежал мяч для гольфа.

– Невероятно! – воскликнул Гордон. – Ни за что не поверю, что Кармайкл в худший из своих дней способен одним ударом подбросить мяч в воздух на сотню футов и закинуть его сюда, на этот куст.

Ривз внимательно осматривал находку.

– Не нравится мне это, – признался он. – Мяч практически новый, не из тех, которые человек небрежно бросит, шагая по путям. Насколько я вижу, «Буффало» – проклятье, у нас по меньшей мере дюжина человек играет такими! Ну и как узнать, был ли в их числе Бразерхуд?

– Да успокойтесь вы! Вы слишком много думаете об этой истории с убийством. Что, если этот мяч пролежал здесь много недель?

– Как видите, мяч сломал стебель цветка – кажется, он называется «скабиоза», – и цветок еще не увял. Когда я нашел мяч, он лежал прямо на стебле. Провалиться мне на этом месте, если мяч упал сюда ранее чем двадцать четыре часа назад.

– Пожалуй, нам пора возвращаться в Отвил, если мы хотим успеть на этот поезд, – напомнил Гордон. – Уже половина пятого, а нам надо еще выбраться на тропу и дойти до сигнальной будки. Дежурному на самом деле все равно, но он притворится, что недоволен.

Гордон был из тех пассажиров, которые всегда слишком спешат, чтобы сесть на поезд. Кстати говоря, до станции Пастон-Отвил они добрались еще до предупреждения о прибытии лондонского поезда в 3.47. Поезд из Пастон-Отвила отправлялся в 4.50 – с таким расчетом, чтобы на него успели пересесть пассажиры, направляющиеся в Пастон-Уайтчерч или Бинвер, поэтому он все еще передвигался туда-сюда по путям, заигрывал с парой молочных вагонов и явно был доволен происходящим. Пассажиров на перроне почти не было, на что Ривз не преминул ловко указать флегматичному носильщику.

– Мало пассажиров, говорите? Вы подождите, когда прибудет поезд из Лондона, сэр; на нем всегда приезжает много народу, который делает здесь пересадку.

– Полагаю, это первый поезд, на котором люди могут уехать после работы?

– Так точно, сэр, после дневного здесь больше никакие не останавливаются. Есть, конечно, еще скорый до Бинвера, но эту станцию он проезжает без остановок. А вам куда, сэр?

– Только до Бинвера. О, вот и касса наконец открылась. Вы не могли бы взять два билета первого класса до Бинвера, Гордон? Грустная эта история с мистером Бразерхудом, – продолжил он, снова обращаясь к носильщику.

– Это верно, сэр. Прямо тоска за душу берет, сэр.

– Вы, наверное, не видели, как он садился в поезд?

– Да здесь столько пассажиров, сэр, что каждого и не заметишь, особенно тех, кто ездит туда-сюда каждый день. А мистер Бразерхуд, он ведь был из таких, от кого лишнего слова не услышишь. Но, само собой, не все такие, как он; знаете мистера Давенанта, сэр, из Хэтчерис? Вот уж кто приятный джентльмен, это да, у него найдется слово для каждого. Я видел, как он сходил с лондонского поезда, он еще спросил, как дела у меня в саду, не погордился. Прошу прощения, сэр.

И поскольку вдалеке показался лондонский поезд, носильщик принялся вышагивать туда-сюда по перрону, невнятно повторяя что-то вроде «Пастон-Отвил» – к сведению не умеющих читать объявления на доске.

Лондонский поезд явно был набит до отказа, и хотя толпа пассажиров уменьшилась на количество прибывших жителей Пастон-Отвила, тех, кто ждал поезд на Пастон-Уайтчерч и Бинвер, осталось достаточно, чтобы среди купе не осталось ни единого незаполненного. Даже в вагоне первого класса Ривзу и Гордону лишь чудом удалось устроиться без попутчиков.

– Позвольте, – начал Гордон, – но почему до Бинвера? Мы же не собирались ехать дальше Уайтчерча, разве не так?

– О, мне пришла в голову одна мысль. Мы еще успеем вернуться на поезде как раз к ужину. Но если не хотите, можете не ехать… Внимание, мы почти на месте.

Они медленно проезжали по тому же участку дороги, который только что обозревали, стоя на твердой почве. Ривз приоткрыл дверь купе, бросил припасенный камень и удовлетворенно отметил, как тот скрылся из виду в точности так, как и предполагалось.