Убийство на улице Чехова - [31]

Я взял письмо, отправленное из Ливии, и отошел к окну. Радой писал своему отцу, что хотел бы прибыть в Софию 10 января, что очень рад его намерению переписать виллу в Бояне на Надю и что у него нет особого мнения по поводу НАСЛЕДОВАНИЯ квартиры. По этому вопросу он хотел бы принять окончательное решение после того, как услышит мнение своей сестры. Он советовал отцу щадить свое сердце и поздравлял его с Новым годом.

Какие выводы необходимо было сделать из этого письма? Во-первых, что Кодов мог жить спокойно — вилла в Бояне была у него «в кармане». У Кодова не было причин бояться своего шурина, так как он не предъявлял никаких претензий на боянскую виллу. У Кодова не было оснований бояться и своего тестя в том смысле, что под влиянием Радоя он отречется от своего решения перевести боянскую виллу на дочь. В таком случае следует законный вопрос: за каким чертом была ему необходима смерть профессора? Зачем ему надо было его убивать? Действительно, за каким чертом?

Квартира? Ну, разумеется, Надя претендовала на квартиру, но из письма Радоя нельзя было понять, принималась ли в расчет Дора, то есть хотел ли профессор поддаться искушению причинить ущерб своей дочери за счет своей любовницы.

Здесь, к моей радости, было одно «но».

Это «но» пронизывало, как рентгеновскими лучами, неясности и давало возможность предварительному следствию избежать какого-либо сходства с известной картиной «Сражение негров в туннеле».

1. Известно ли было Кодову о письме Радоя? Если он действовал самостоятельно, то, конечно, не был знаком с содержанием письма. Он жил в страхе, что тесть переведет боянскую виллу на Радоя. И, чтобы не допустить этого, решил убить своего тестя.

2. Где гарантии, что из шкатулки не был извлечен ВАЖНЫЙ документ — например, относящийся к наследованию квартиры?

3. Блокнот с формулами. Если он открывал перед доктором Беровским путь к СЛАВЕ, то, само собой разумеется, присутствие профессора в игре становилось ненужным… Или еще точнее — профессора надо было вывести из игры, чтобы Беровский мог воспользоваться формулами.

Итак, у меня уже было чувство, что я держу в руках нить дальнейшего ведения розыска. Пусть Данчев бормочет себе о своем телефоне. Слава богу, с помощью письма из Ливии и добрых услуг блокнота мы как-нибудь справимся!

Я положил письмо обратно в шкатулку и потер руки, как это делал Манчев. Хороший снег шел на улице!

Было одиннадцать часов. Я сказал своим сотрудникам:

— Я поручаю лейтенанту Манчеву доказать, что эта шкатулка открывалась Дорой Басмаджиевой и доктором Беровским. Для начала ему придется расследовать, кто был человек в красном шарфе и серой шляпе и куда носили эту шкатулку. Кроме того, он должен узнать, когда доктор Беровский выходил вчера со службы, с которого и до которого часа он ходил по городу. А вы, — обратился я к Данчеву, — идите по пути вашей гипотезы, ищите своего идиота!

— Хе-хе-хе! — засмеялся Манчев.

Я выразил благодарность сержантам за ценную находку и поручил им быть внимательными к Басмаджиевой, но не допускать ее к телефону. Приказал инспекторам явиться на оперативное совещание на это же место в семнадцать часов.

И я отправился на доклад к генералу.

5

Я рассказал генералу об обстановке, сопутствовавшей убийству, и изложил ему обе гипотезы, которых я предлагал придерживаться, чтобы настичь убийцу и его помощников: мою гипотезу и гипотезу инспектора Манчева. Упомянул в нескольких словах и о точке зрения Данчева. Я постарался излишне не выделять «звонок по телефону», так как надеялся, что в ходе розысков и эта «случайность» получит свое разрешение.

Генерал, человек в годах, с поседевшими волосами, мужественным лицом, хитрыми глазами и несколько скептическим взглядом, терпеливо выслушал меня, все время прохаживаясь по кабинету и лениво потягивая сигарету второго сорта без фильтра. Когда я закончил рассказ, он сел на стул за огромное бюро, помолчал некоторое время, потом снисходительно пожал плечами и развел руками.

— Если вы встали на этот путь, то действуйте, — сказал он. — Действуйте, хотя я думаю, что этот путь в конечном счете приведет вас в тупик. Почему я так думаю — я не смог бы вам объяснить; это скорее чувство, больше чувство, чем, как говорят, «трезвая мысль»… Да! Есть что-то в моем сознании, что сопротивляется вашим «имущественным» и «моральным» побуждениям… Хм!..

Как и полагалось по уставу, я чинно молчал.

— Странно! — опять развел руками генерал. — Убить в наше время такого человека, как профессор Астарджиев, из-за какой-то виллы — подобное предположение выглядит просто обидным! А это присвоение его антигриппозного открытия прямо напоминает мне товар с маркой «Made in USA»!

— Предварительное следствие исходит только из предполагаемых обстоятельств, товарищ генерал! — не сдержался я.

Он был из начальников старшего поколения и, наверное, измерял вещи своей, более давней меркой.

— Обстоятельства! — возроптал он и махнул рукой, будто хотел разогнать едкий дым от своей сигареты. — Когда я слышу слово «обстоятельства», которое вы, молодые, так любите, мне, знаете ли, хочется критически взглянуть на ваше обучение, да и на ваше воспитание!.. Обстоятельства! А человек? Чем являются обстоятельства без человека? Вещами, которые ты можешь передвигать и так, и сяк, и создавать обстановку по своим вкусу и убеждениям!.. Вы расставили вещи одним способом, лейтенант Манчев — другим; он близок к вашему стилю; а Данчев — ему же пришло в голову расставить вещи в порядке, коренным образом отличном от вашего… Все вы перемещаете туда-сюда одни и те же вещи. Перемещаете одни и те же ОБСТОЯТЕЛЬСТВА в РАЗЛИЧНЫЕ места!..