Убийство на стороне - [40]

– Понимаю. Она продает пиво, червяков и снимает бунгало.

– Так точно. Полиция много раз пыталась прикрыть ее шалаш. Но она часто сдавала свои комнаты разным влиятельным персонам, которые случайно оказывались там с друзьями и женщинами. А те каждый раз ее защищали и создали ей спокойную жизнь.

– Забавный шалашик, не так ли?

– И даже больше, – ответил старик, покачиваясь на стуле.

– Гм... Я уже довольно давно не был у Хельги. Когда я видел ее в последний раз, она была еще красивой женщиной и, я думаю, она будет довольна, если о ней заговорят в газетах. – Он снова сплюнул жвачку. – И это не потому, что она нуждается в деньгах. Держу пари, она не истратила еще тех пятидесяти сотен, которые получила от своего первого клиента. Она всегда умела припрятать на черный день... Как это сказать?..

– Прижимиста?

– Вот, вот!

Хенсон последовал советам старика. Дорога была пустынной, ночь темной, жаркой и влажной. Время от времени Хенсон видел между деревьями отблеск реки.

Как и сказал старик, неоновая вывеска была красного цвета. Основное здание, фасад которого был покрыт щитами с объявлениями и рекламой пива и других напитков, находилось в пятидесяти метрах от дороги. Оно было окружено шестью бунгало, которые по местному обычаю были выкрашены в белый цвет.

Мать Ольги начала строительство левого крыла здания из бетона, но, видно, переменила решение или у нее не хватило на это средств. Стены, возвышающиеся примерно на полметра, заросли травой и дикими кустарниками. Пахло рыбой, сыростью и пивом.

Выходя из краденой машины, Хенсон взглянул на часы. Было позже, чем он думал: без четверти одиннадцать. Он отворил дверь под металлическим козырьком и вошел. В помещении находились двое: мертвецки пьяный рабочий, почти лежащий на прилавке, и средних лет женщина с натуральными светлыми волосами.

Ошибиться было невозможно. Женщина была точной копией Ольги, только лет на пятнадцать старше и отлично сохранившаяся. Ее голубые глаза весело блестели, а ее походка напоминала движение птицы. Она стояла за стойкой бара, и на пальцах у нее блестели кольца.

– Мистер... чем могу служить?

Даже голос был Ольгин. Хенсон положил на стойку полдоллара.

– Одно пиво, пожалуйста.

Миссис Киблер откупорила бутылку.

– Вам нужен стакан?

– Безразлично.

– У каждого свой вкус, – проронила она, пожав плечами. Она поставила перед Хенсоном маленькую бутылку и взяла деньги. – С вас тридцать центов... Вы ведь не здешний, правда? С видимым сожалением она возвратила ему сдачу.

– Нет, – ответил Хенсон, решивший воспользоваться идеей, подсказанной стариком возле заправочной. – Я журналист из Чикаго. Вы – миссис Хельга Киблер?

Она почему-то заколебалась.

– Была ею, но очень давно. Теперь меня зовут миссис Филиппс.

– Но вы действительно мать Ольги Киблер, точнее Ольги Хенсон?

– Да.

– Мать той женщины, которая была убита каким-то бродягой в Чикаго?

Если она оплакивала свою дочь, то скрывала это весьма ловко.

– Судя по тому, что я прочла в газетах, ее убил собственный муж. Во всяком случае, именно он находится в тюрьме.

– Совершенно верно. Но мне кажется, что есть сомнения относительно его вины.

– И кто же в этом сомневается?

– Я, например.

– Вы сказали, что вы журналист из Чикаго?

– Да.

– Вы приехали сюда интервьюировать меня?

– Точно.

– И моя фотография появится в газетах?

– Обязательно.

Ольгина мать старательно поправила прическу.

– Нельзя сказать, чтобы вы явились ко мне слишком рано! А я, между прочим, могу много рассказать об Ольге.

– На что я и надеюсь.

– Что, собственно вы хотите узнать о ней?

– Правдивую историю о вашей дочери. Сколько ей было лет, когда она уехала от вас? Что она была за человек?

– Вы шутите. То, что я вам расскажу, вы не сможете опубликовать. Это была грязная маленькая тварь, вот кто она была! – миссис Филиппс невольно переступила с ноги на ногу. – Если вы порядочный человек, я буду рада поговорить с вами. Я уже давно мечтаю отплатить ей той же монетой. Ей, Ольге! Но давайте присядем, – предложила она. – Мои ноги уже устали стоять.

Она обошла стойку и села за один из столиков. Хенсон уселся напротив нее.

– Вы еще такая молодая женщина! – сказал он, чтобы задобрить ее.

Хельга быстрым движением скинула туфли и вытянула ноги.

– Со мной это совершенно бесполезно, меня такие штучки не трогают. За ваш комплимент я даже не угощу вас стаканом пива. Мне было тринадцать, когда родилась Ольга, а в прошлое воскресенье мне исполнилось пятьдесят!

Сердце Хенсона замерло от радости. Так значит он не ошибся. Ольга говорила, что ей сорок четыре года, но если из пятидесяти вычесть тринадцать, то останется тридцать семь, а из тридцати семи вычесть двадцать два, то остается пятнадцать. Как ни невероятно это, но Ольге едва исполнилось 14 лет, когда он на ней женился! И пятнадцать, когда родился Джим!

Хельга глотнула пива и пояснила:

– Вы понимаете, в нашей семье девушки очень рано развиваются и кажутся старше своих лет, настоящих лет. Ольга стала женщиной в двенадцать лет. Но, может быть, вы думаете, что она осталась со мной, чтобы помогать мне? Ошибаетесь! А теперь вы хотите узнать от меня, мистер... я, кажется, не расслышала вашего имени.