Убийство на скорую руку - [6]

Тут голос отца Брауна посуровел, священник встал и пристукнул по столу, что было совсем не в его натуре:

— Но Рэггли — этот дорого стоил! Таких людей мало, а ведь они могли бы спасти Англию. Мрачные, непоколебимые, они — как дорожные указатели на распутьях истории.

Последуй мы в том направлении, которое они указывают, мы не скатились бы в трясину торгашества. Декан Свифт, доктор Джонсон 1, Уильям Коббет 2 — каждый из них слыл брюзгой и нелюдимом, зато друзья в них души не чаяли. И было отчего. Вспомните, как великодушно этот старик с сердцем льва простил своего обидчика. На такое великодушие способен лишь отважный боец. Старик подал пример той самой христианской добродетели, о которой разглагольствовал вчера проповедник трезвости. Подал нам, христианам. И если такого-то праведника самым подлым и загадочным образом убивают, это уже не пустяк. Это дело такой великой важности, что даже самый щепетильный человек прибегнет к помощи нашей полиции для розысков убийцы. Не перебивайте меня. На сей раз, вопреки своим правилам, я обращаюсь к вам за помощью.

И поиски начались. Уподобившись «маленькому капралу» 3, который некогда двинул войска и превратил чуть ли не всю Европу в театр боевых действий, маленький священник привел в движение всю полицию королевства. Работа в полицейских участках и почтовых отделениях не утихала даже по ночам. Полиция останавливала машины, перехватывала письма, наводила справки там и сям — только бы напасть на след человека в шотландском плаще и с билетом до Эдинбурга, только бы разыскать этого незнакомца без лица и без имени.

Между тем расследование продолжалось. Заключение врача еще не поступало, но никто не сомневался, что старик умер от яда. Подозрение, конечно, пало на шерри-бренди, а следовательно — на гостиницу.

— В первую очередь — на хозяина, — мрачно уточнил Гринвуд. — Ох, и скользкий, по-моему, тип. А может, не обошлось и без прислуги. Взять хотя бы бармена. Он на всех волком смотрит. А Рэггли был забияка, хоть и отходчив. Наверняка бармену от него доставалось. Но главный тут все-таки хозяин, а значит, он и есть подозреваемый номер один.

— Я так и знал, что вы его заподозрите, — сказал отец Браун. — Поэтому я и не склонен его подозревать. Хозяин, прислуга — это же первое, что должно прийти нам в голову.

И, видимо, кто-то на это рассчитывал. Вот отчего я решил, что здесь легко совершить убийство. Впрочем, пойдите порасспросите хозяина.

Инспектор ушел, а священник взялся за документы, которые живописали деяния неуемного Джона Рэггли. Вернулся инспектор удивительно быстро.

— Чудеса, да и только! — объявил он. — Я было решил, что придется устраивать этому мошеннику перекрестные допросы — у нас ведь против него никаких улик. А он со страху совсем потерял голову да и выложил все начистоту.

— Знаю, знаю, — кивнул отец Браун. — Вот так же он потерял голову в тот миг, когда наткнулся на труп Рэггли и понял, что старика отравили в его гостинице. Перепугавшись, он не придумал ничего умнее, чем украсить грудь покойника турецким ножом, чтобы подозрение пало на «черномазого», как он, должно быть, выразился. Хозяина можно обвинить лишь в одном — в трусости. Где ему ударить ножом живого человека! Уверен, что он и к мертвецу-то боялся подступиться. Но куда больше он боялся, что его обвинят в преступлении, которого он не совершал. Страх и внушил ему этот нелепый поступок.

— Надо бы еще расспросить бармена, — сказал Гринвуд.

— Что ж, расспросите. Но я лично убежден, что ни хозяин, ни прислуга к убийству не причастны — ведь все подстроено именно так, чтобы убедить нас в их причастности. А вы часом не просматривали эти материалы о Джоне Рэггли?

До чего занятный человек! Дай Бог, кто-нибудь возьмется написать его биографию.

— Я отметил все, что может относиться к делу, — ответил инспектор. — Рэггли был вдовцом. Как-то еще при жизни жены он приревновал к ней одного шотландца, агента по продаже земельных участков, который оказался в этих краях. Похоже, Рэггли тогда разбушевался не на шутку. Поговаривают, будто шотландцы были ему особенно ненавистны после этого случая. Может, из-за этого он и… Ах, вот почему вы так нехорошо улыбаетесь! Шотландец! И наверно из Эдинбурга!

— Очень может быть, — согласился отец Браун. — Но возможно, у него имелись не только личные причины недолюбливать шотландцев. Любопытно: все наши непримиримые тори, которые противостояли торговой братии — вигам, на дух не переносили шотландцев. Вспомните Коббета, доктора Джонсона. Свифт отзывался о шотландском акценте с убийственным сарказмом. Кое-кто даже Шекспира упрекает за то, что он относился к шотландцам с предубеждением. Но предубеждения великих обыкновенно связаны с их убеждениями. А дело, как мне представляется, вот в чем. Шотландцы сравнительно недавно превратились из бедных земледельцев в богатых промышленников. Деятельные и предприимчивые, они устремились на юг, полагая, что несут с собой промышленную цивилизацию. Они и не знали, что на юге давным-давно существует сельскохозяйственная цивилизация. А на земле их предков сельское хозяйство хоть и процветало, но цивилизованным его не назовешь… Ладно, посмотрим, как пойдет дело дальше.