Убийство на канале - [48]

Морс вышел из квартиры прогуляться до обеда (его первый выход после возвращения) и опустить свое единственное письмо. Не встретив ни одного знакомого, он свернул направо с Бэнбери-Роуд и пошел по Мидл-Вей. Было хмурое, влажное утро, и стая ворон (вероятно, перепутав часы) каркала на деревьях справа от него. Потом он миновал ряд привлекательных домиков с эркерными окнами по обеим сторонам улицы – и с левой стороны, вот он: «Дадли Корт» – здание, построенное из кирпичей цвета корицы на месте старого кладбища Саммертауна. Прямоугольный газон примерно 25 на 50 метров простирался позади низкой, около полуметра стены, которую Морс перешагнул и пошел по травяной площадке, засаженной тисовыми деревьями и кустами, усыпанными какими-то красноватыми плодами. С левой стороны площадку огораживали задние помещения светского клуба. Возле его стен, под вьющимися ветками зимнего жасмина, он смог различить покрытые влажными березовыми листьями едва виднеющиеся остатки четырех-пяти надгробных плит, сколотых у основания и напоминающих выщербленные зубы. Очевидно, любые более глубокие попытки вытащить эти плиты целиком, были невозможны из-за близости к стене. Но все остальные были выкопаны, может быть несколько лет назад – и без сомнения надлежащим образом описаны в бумагах в какой-нибудь пыльной папке, стоящей на полках местной епархиальной службы.

Ну, Морс, по крайней мере, сумел посмотреть в глаза простому факту: никаких доказательств не могло вылезти из этих прекрасных газонов. Никаких! И все же было неплохо узнать, в каком месте отмечала надгробная плита последнее убежище «тленных останков» (как выразился полковник) Джоанны Франкс. Или чьими бы они там не были.

Обойдя сам «Дадли Корт», у которого стояла рождественская елка, украшенная уже светящимися красными, зелеными и желтыми лампами, он пошел дальше знакомыми улочками, пока не достиг Саут-Парейд, точно напротив почты, в которую заходил раз в году, чтобы оплатить транспортный налог за свою «Ланчию». Но в то время, когда он вышагивал мимо старых зданий, мысли его были далеко, и он уже принял твердое решение. Если один из его подозреваемых ускользнул, он отправиться искать другого! Ему был необходим отдых. В таком случае он отправиться отдыхать.

Точно на противоположной стороне улицы находилось туристическое агентство, и девушка, сидевшая у первого стола, лучезарно ему улыбнулась.

– Что желаете, сэр?

– Я бы хотел – (Морс сел) – я бы хотел заказать поездку на машине в Ирландию – в Республику, я имею в виду.

Позднее в тот же день Морс заскочил в институт патологии «Вильям Данн» на Саут-Паркс-Роуд.

– Посмотри на них, прошу тебя!

Воздержавшись от какого бы то ни было циничного комментария, Макс с сомнением глянул поверх очков.

– Макс! Я хотел бы знать…

– …были они куплены в магазине M&S или в Литтлвудс?

– Разорваны ли, Макс – разорваны.

– Разорваны? Что разорвано? – Макс приподнял панталоны с известной долей брезгливости и осмотрел их (как показалось Морсу) не особенно внимательно.

– Не порвано, Морс. Ни малейшего следа каких бы то ни было неправильных растяжений ниток на ткани – американской, между прочим, знаешь ли?

– Думаю, что да.

– Ну-у, тут не нужен микроскоп, чтобы установить – это разрез: точный, прямой, отчетливый разрез, понимаешь?

– Ножом?

– Чем, черт побери, режут?

– Ножом для сыра? Ножницами?..

– Человеческое воображение, Морс, это нечто удивительное!

Также было удивительным то, что Морс получил такой однозначный ответ на один из своих вопросов; в сущности, первый подобный ответ за все их долгое и сравнительно дружелюбное знакомство.

Глава тридцать пятая

Не усыпайте могилу ее

Бутонами роз, так ею прежде любимыми.

Ни ароматом, ни прелестью их

Ей не дано теперь насладиться.

Эдна Сент-Винсент Миллей, «Эпитафия»

Инспектор Мельваней заметил его, когда он ставил свою машину на парковке, выделенной для посетителей. Когда десять лет назад маленький полицейский участок из самостоятельного отделения был преобразован в некое местное подобие Главного управления по предотвращению преступлений, ирландские силы безопасности «Гарда» решили, что его должен возглавить инспектор. Теперь, в ретроспективе, похоже было, что слегка перестарались.

С населением около тысячи жителей, Килкернан регулярно получал свою долю ссор и драк у того или другого из четырнадцати трактиров, но при этом маленькая община до сих пор сумела избежать любого вовлечения в международную контрабанду или промышленный шпионаж. Тут даже дорожные происшествия были редкостью, и это скорее было связано со сравнительно малым количеством машин, чем с трезвостью их водителей. Туристы, естественно, имелись – особенно летом, но даже они с их «Роверами» и «БМВ» гораздо чаще предпочитали нанимать какого-нибудь ишака, чем создавать опасность случайно проходящему алкаголику.

Мельваней понял, что человек, паркующий свою «Ланчию» на единственном (кроме его собственного) месте на стоянке, был английским полицейским, который позвонил накануне и попросил содействия в установлении местонахождения какого-то кладбища (по причинам, которые в тот момент не мог изложить). Он только сказал, что вероятно, это кладбище расположено у залива Бретнабой – единственном месте для покойников, отмеченном на местной карте. Мельваней был в состоянии заверить главного инспектора Морса (это было его звание), что действительно это кладбище находится на склоне холма к западу от городка: местных покойников обычно хоронили там, как утверждал Мельваней – из-за отсутствия возможности найти им другое последнее пристанище.