Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику - [42]

Идея большего обложения налогом более высоких доходов без учёта того, были ли их приросты получены «продуктивно» или за счёт извлечения рент в пользу рантье, — это победа над критиками, которых убедили не делать упор на политической цели Адама Смита и других экономистов-классиков: на первостепенном предотвращении получения «незаработанного» дохода. Как описано в Главе 3, классики признавали не только то, что доход рантье (и прирост капитала) зарабатываются хищническим и непродуктивным образом, но также и то, что земельная рента, монопольная рента и финансовые сборы в основном обеспечивают рост благосостояния Одного Процента по сравнению с тем, чем владеет остальная часть общества.

На рубеже 20-го века заработная плата выросла, но большая часть этого увеличения была выплачена землевладельцам из-за более высоких расходов на жилищное строительство, а также монополистам, банкирам и финансистам. Эти рентные платежи не позволили наёмным работникам получить выгоду от повышения заработной платы, которая уплыла из их рук в сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE). В конечном счёте важно, сколько остаётся на дискреционные расходы (то есть сверх жизненно необходимых расходов) после платежей за недвижимость, обслуживание долга и другие основные нужды. Наибольшее неравенство — это именно доля в чистом избыточном продукте за вычетом безубыточных прожиточных расходов. В той мере, в какой труд или бизнес работают безубыточно, даже если доход сконцентрирован в руках сектора FIRE и монополий, степень неравенства гораздо более выражена, чем показывает валовая статистика.

Вместо того чтобы считать накладные расходы рантье издержками производства и потребления, сегодня деятельность по извлечению ренты в отчётах NIPA изображается как производство «продукта». Доход сектора FIRE представляется как затраты на производство суммы, эквивалентной валовому внутреннему продукту (ВВП), а не как незаработанный доход или установление «пустых» цен. И ни в NIPA, ни в статистических данных Федеральной резервной системы о движении денежных средств не отражается, как богатейший финансовый слой экономики зарабатывает на приросте цен на землю и других «приростах капитала». Таким образом, на то, как накапливаются богатства в секторе FIRE, наброшен плащ-невидимка.

 

Дж. Б. Кларк отрицает, что доход рантье не заработан

 

Основной миф экономики, защищающей деятельность рантье, состоит в том, что каждый получает доход пропорционально своему вкладу в производство. Миф этот отрицает, что экономическая рента не заработана. Следовательно, нет никакой эксплуатации или незаработанных доходов, а, значит, нет и необходимости в реформах, отстаивавшихся классической политической экономией.

В Америке «отказников» от классического анализа возглавил Джон Бейтс Кларк (1847-1938). Кларк, как и почти все американские экономисты конца 19-го века, учился в Германии, где он воспринял особый акцент Исторической школы на государственной политике формирования рынков. Но по возвращении в Соединённые Штаты Кларк стал критиком рабочего движения и социализма, обретя своё последнее академическое пристанище в Колумбийском университете (1895-1923), естественном центре реакции против классической теории ренты. Журналист Генри Джордж привлёк большое количество последователей среди большого ирландского населения Нью-Йорка (изгнанного из своей страны после кражи их земли британскими землевладельцами) и почти был избран мэром в 1885 году, предложив ввести земельный налог и сделать государственной собственностью железные дороги и тому подобные естественные монополии. Другие общины иммигрантов принесли с собой в Штаты марксизм и пропаганду профсоюзного движения. Борьба с землевладельцами, не проживающими на своей земле, естественным образом слилась с обвинениями в адрес Уолл-стрит.

К тому времени, когда в 1899 году Кларк написал свой труд «Распределение богатства», он уже был убеждённым защитником интересов рантье. Его основная идея состояла в том, что каждый зарабатывает то, что заслуживает, пропорционально своему вкладу в производство. «Цель этой работы, — писал Кларк во введении, — показать, что распределение доходов в обществе управляется естественным законом, и этот закон, если бы он работал без трений, давал бы каждому фактору производства то количество богатства, которое тот создаёт». Предполагается, что доход каждого получателя (обтекаемо названного «фактором производства») равен стоимости, которую он добавляет к продаваемому продукту, независимо от того, принимает ли доход форму заработной платы, прибыли, рентной выплаты или процентов. Бароны-разбойники, землевладельцы и банкиры описаны как часть производственного процесса, и предполагается, что цены рассчитывались по себестоимости, определяемой с учётом того, что рантье удаётся получить.

Этот замкнутый логический круг исключает любую критику того, что рынки могут работать недобросовестно. Для Кларка и других экономистов «свободного рынка» «рынок» — это просто существующий статус-кво, принимающий как должное существующее распределение богатства и прав собственности. Любое данное распределение прав собственности, независимо от того, насколько оно несправедливо, рассматривается как часть экономической природы. Логика здесь в том, что весь доход получают за вклад получателя в производство. Отсюда следует, что никакого «бесплатного завтрака» не существует, а также что Нет Никакой Альтернативы, поскольку существующее распределение богатства является результатом естественного права.