Убийство Джанни Версаче - [9]

Корни рисков, угрожающих детям из подобных семей, залегают очень глубоко. Перетягивая детей каждый на свою сторону и стремясь заполучить их в верные союзники, родители тем самым прививают им чувство собственной значимости, и дети начинают считать себя неотразимыми и всевластными. Вот только переварить психоэмоционально все те чувства, которые порождает подобная интимная близость с родителями — а она ведь может включать и элементы соблазнения и развращения, и тут даже не важно, с оттенком сексуальности или без него, — детская психика не способна, и заканчивается всё тем, что они начинают изо всех сил подавлять в себе, пряча как можно глубже, целый клубок смешанных чувств — вины, страха, гнева — во избежание их проявления. Поднаторев в подавлении негативных эмоций, дети перестают считать их всплески чем-то из ряда вон выходящим и особо значимым. На месте живых чувств остаются лишь пустота и холодная уверенность в себе, подкрепленная идеей, что твой имидж важнее всяких чувств. Взрыв же происходит много позже, когда ребенок сталкивается с неспособностью обернуть всё по-своему и любым путем добиться своего, его имидж рассыпается в прах — и вот тогда на мир извергается весь неимоверный запас долго копившейся в ребенке ярости.

Епископская школа

«В Епископскую! Я иду в Епископскую!» — Эндрю Кьюненен был в экстазе. Его приняли в самую престижную из частных школ Сан-Диего — расположенную в элитном районе Ла-Хойя Епископскую школу[7]. Он не мог скрыть своего радостного возбуждения от одноклассников по «Бонита Виста Джуниор Хай».

Идея отправки в Епископскую принадлежала по большей части самому Эндрю и его матери. Марианна разослала его заявления по лучшим частным школам, полагая, что Эндрю заслуживает того, чтобы там блеснуть. Стоимость обучения в Епископской как раз тогда подскочила с 4000 до 6200 долларов в год, а стипендию на обучение удавалось получить единицам, да и сумма этого финансового вспомоществования обычно не превышала полутора тысяч в год. Для Кьюнененов обучение сына в Епископской означало внушительную финансовую жертву. Но для Эндрю в который раз было сделано исключение, ведь он особенный и ему нельзя ни в чем отказывать.

Эндрю очевидным образом не терпелось отправиться в Епископскую и «воочею [sic!] увидеть увитые плющом стены, просторные классы, учителей, похожих на мистера Чипса и мисс Джин Броди»[8]. Заявление туда он написал от руки — сколь убедительное, столь и показательное: «Я всегда представлял себе вашу школу как расположенный на западном побережье аналог Гротона, Дирфилда и т. п.» Дословно! Едва ли кто из одноклассников Эндрю по неполной средней школе «Бонита Виста» на задворках южной Калифорнии вовсе слышал о существовании Гротона и Дирфилда[9], а тут нате вам — «и т. п.»!

Особенно красноречивы ответы Эндрю на вопросы анкеты в разделе «Личные данные о поступающем». На вопрос «Каковы ваши обязанности по дому?» дан ответ: «Никаких». В ответе на вопрос о «факторах, затрудняющих выполнение домашних заданий» единственной помехой названы родные, которые его «всё время дергают и отвлекают». На вопрос о любимом занятии в свободное время Эндрю ответил: «Фанатично люблю чтение. Также нравятся шахматы, одежда, „мерседесы“ и занятия бегом». Своими «особыми талантами и способностями» он назвал «актерское мастерство и способность к иностранным языкам». Среди «прочитанных в этом году книг» указал, помимо весьма традиционных «Над пропастью во ржи» и «Алой буквы», также «Мир глазами Гарпа» и «Отель „Нью-Гэмпшир“»[10], в которых представлены яркие персонажи с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и, в довершение, «Генриха V, часть 1»[11]. Далее, в графе ответа на вопрос «Кто чаще всего помогает вам в решении проблем?» Эндрю запросто написал: «Отец Небесный».

Ну и, наконец, все копившиеся в душе Эндрю упования и вожделения на фоне непрекращающейся борьбы с упорно проявляющейся собственной сущностью выплеснулись на бумагу в ответе на вопрос: «Если бы была возможность для исполнения одного-единственного желания, чего бы Вы попросили?» — «Успеха, дом с видом на океан, два „мерседеса“, четырех крсивых [sic!] детей, три красвых [sic!] собаки и хороших отношений с Богом». В общем, юноша хотел всего и сразу.

Поступление в Епископскую школу изменило жизнь Эндрю самым фундаментальным образом. Он оказался в среде преуспеяния и роскоши, способной вдохновить целеустремленных поучиться у других умению воплощать в жизнь кое-что из своих мечтаний. Но Эндрю с детства привык получать всё от жизни даром, а не ценой собственных трудов, — и вместо благодарности судьбе затаил обиду на нее. «В старших классах Эндрю отличали быстрый ум, открытость и амбициозность, он легко завязывал приятельские отношения и демонстрировал какое-то по-средиземноморски чувственное жизнелюбие. Но всё это омрачалось негативными и потенциально взрывоопасными темными глубинами, — рассказывает один из преподавателей. — Был в нем, к примеру, пласт слежавшейся зависти. Эндрю тайно ревновал одноклассников к их богатству и образу жизни, и от этого раздражителя ему было просто некуда деваться».