Убийство А Ющинского (Речь в Киевском Окружном Суде 25 октября 1913 года) - [2]

Он говорил вам сейчас, что дети Бейлиса смеялись, когда Андрюшу тащили в печь. Я напомню г. истцу, что память ему изменила. Тот, на кого он ссылается, - Василий Чеберяков, - говорил не о том; он говорил со слов покойного Жени, будто, когда Бейлис погнался за ребенком, Ющинский вырвался и побежал, а в это время дети Бейлиса стояли и улыбались. О том, чтобы Андрюшу тащили в печь, Чеберяков тогда не показывал, об этом говорить стали позже. А в том, что говорил Чеберяков, что же особенного? Знакомая обычная картина нашей детворы, им, конечно, смех! Ребенок бежит с мяла, взрослый за ним гонится, смешно и весело не только смотреть, но и бежать. Ведь ребенку и в голову не приходит, что готовится злодеяние, что здесь что то страшное, что их отец, наконец, - они дети Бейлиса, - страшный убийца. Картина очень понятна. А что из нее вывел гражданский истец? Он вас уверял, что эти малыши, которые едва ли вообще понимают, что такое христианин, что они смеялись только потому, что были полны еврейской гордыни, что они в этом возрасте уже думали, что христиане - не люди.

Но тот, кто сам способен дойти до такого ослепления, тот, кто такую простую вещь может так толковать, тот в этом деле и сам ничего не поймет и вам не поможет. Есть люди, которые ненавидят евреев по многим причинам, ненавидят всей душой и всех без различия, ненавидят богатых и бедняков, счастливых и жалких, - я с ними спорить не буду, но такие люди не могут быть судьями над евреями; если они хотят быть справедливыми, они от суда над евреями сами должны {8} уклониться. Бывают другие моменты, когда, даже у людей, вообще справедливых, злоба темнит сознание, когда из-за злобы мутится разум и совесть людей. В такие минуты никто не сумеет быть справедливым, поэтому никто и не смеет судить. О еврейских погромах здесь несколько раз говорили: разве в эти моменты правых и виноватых разбирают? Если бы был погром, то, конечно, семья Бейлиса была бы разгромлена, его уничтожили бы. Но ведь это был бы погром; погром момент, о котором потом жалеет русский народ. А здесь ведь не погром, здесь суд, здесь присяга не осудить невиновного, здесь крест Спасителя, здесь портрет Государя. В нашем деле все сводится к одному: сумейте быть справедливыми. Ведь одно из двух: либо здесь правды не ищут, она не нужна, все заранее известно, - Бейлис все равно должен понести наказание, и тогда нет другого дела у обвинителя, как заражать и вас своим негодованием.

Либо нужно правду найти, нужно отыскать виноватого, нужна не какая-нибудь жертва на могиле Ющинского, нужно, чтобы истинный, виновник, кто бы он ни был, не спрятался, не ушел безнаказанным, чтобы вместо него второпях не казнить невиновного и тогда негодование преждевременно, негодование очень опасно, нужно быть спокойным и рассудительным. Вот почему мой долг быть спокойным, и, скажу более, - мое право быть спокойным в этом процессе. Гг. присяжные заседатели, не забудьте еще одного: ваше положение несравненно легче, чем положение обвинителя. Вам виноватых искать не нужно, это не в вашей власти и это не ваша забота. Виноватого ищет обвинительная власть, всеми мерами. Она все исследует, все собирает и приходит к вам с готовым материалом. Ведь вы, которые {9} заперты от всего миpa в течение целого месяца, которые знаете только то, что вам скажут, которые должны забыть все, что вы слышали раньше, которые должны судить только по тому, что здесь прошло перед вами - вы, господа, виноватого искать не можете и не должны. Это дело прокуратуры. Закон ставит вам другую задачу. Они, обвинители, вооружась всею мощью государства, ищут виновного. Когда им показалось, что они его нашли, когда они собрали против него все, что можно найти, - тогда они приходят к вам и говорят: "Мы не судьи в собственном деле, мы можем ошибиться. Нам кажется, что он виноват, а может быть, мы увлекаемся. Мы нашли виноватого - вот все, что есть против него". Если этого и по вашему мнению, достаточно, если это вас убеждает - скажите это. Если же нет, если вам кажется, что этого мало, скажите это и пусть власть ищет других улик и других виноватых. Не ваша вина, если преступление не раскроют, не на вас ляжет грех, если злодейство окажется не отмщенным.

Если бы здесь поступали так, как всегда, если бы шли нормальным путем, то что бы было тогда? Собрали бы улики против Бейлиса, пришли бы к вам и сказали: "Вот почему мы думаем, что Бейлис виновен; скажите, ошиблись мы или нет?" Тогда процесс был бы давно окончен и мы бы не сидели здесь целый месяц. Но в этом процессе, потому-ли, что он всех так взволновал, по другим-ли причинам, - но обвинительная власть пошла по другому пути. Она вам рассказала всю историю этого дела, кого заподозривали прежде, как разыскивали, как ошибались; рассказала вам длинную историю и в числе прочего указала и доводы против Бейлиса. Я боюсь, чтобы этим приемом не ввели вас в то, что называется оптическим {10} обманом, чтобы вам не стало казаться правдой то, что вам здесь внушают.

Смотрите, что вам не раз говорили. Не виноват Лука Приходько, не виноват Федор Нежинскй, не виновата Чеберякова и другие - значит, виноват Бейлис, и улик против него даже не нужно. Раз все иные предположения отвергнуты, значит, виноват Бейлис. Вот как строят обвинение против Бейлиса. Недаром все обвинители начинали свою речь с разбора улик против других, и когда все это опровергали, когда было доказано, что Лука Приходько не причем, что Нежинский не причем, что другие предположения не доказаны, тогда заключали: "Значит выбора нет, значит виновен Бейлис, и говорить больше нечего".