Убийственная реклама, или Тайна работодателя - [4]

— Точно, точно. Вот такую можно как женщину, применяющую это питание.

— Надоел ты со своим питанием, — прежде чем окончательно уткнуться в экран, психанул Гена.

Толик его не слышал. Он был в мире, где полностью и безраздельно властвовало его величество воображение. Оно подсказывало дизайнеру нужные слова и рисунки.

— Как у спортивной обуви, точно… не хочет быть жирной… нет… супермать… — бубнил он себе под нос, черкая карандашом.

Он так увлекся, что опустившаяся на его плечо ладонь была полной неожиданностью. Анатолий вздрогнул и поднял глаза от записей. Его потревожил Гена, он сказал:

— Толь, а ведь реклама пива — штука плохая, — обращался к нему Гена. При этом глаза его были расширены, а в глубине какая-то пустота. Лицо было безучастным, словно у восковой куклы.

— Блин, чего пугаешь, — ответил Толик, поведя плечом, желая стряхнуть руку друга. — Ты же его пьешь?

— Поэтому-то я его и пью. У меня силы воли нет, и я очень поддаюсь убеждению, — сжимая пальцы, продолжая смотреть прямо в глаза Анатолия, прошептал парень.

— А я и хочу научиться убеждать, — отводя лицо в сторону от пустого взгляда, буркнул Толя. — Убери руку, не подружка!

Гена зажмурился, тряхнул головой, отвернулся к телевизору.

— Да я так, в голову пришло. Сам не знаю почему, а пришло. Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: «Останови его, пока не поздно».

— Не гони, а! — махнув рукой, словно отгоняя муху, попросил Анатолий.

— Честно. Я даже понял, что голос о рекламе пива говорил. И вообще о рекламе.

— Скажи в следующий раз, чтобы обладатель голоса шел туда, куда ему нужно идти, потому что ему там самое место. И не отвлекай меня.

— Ладно, — расстроенно ответил Гена, встал, забрал свою бутылку и двинулся на кухню походкой зомби.

— Придурок, — уткнувшись в свои каракули, буркнул Толя. Он снова сконцентрировался, думая о порученной работе. В процессе передернул плечами, подумав: «Кто-то ему шепнул».

Через пять минут он второй раз перечитывал набросок, потом крикнул:

— Эй! Гендос! Иди послушай, что набросал человек, которого ждет бо€льшая слава, чем есть у Дэна Уидена.[1]

Но никто ему не ответил.

— Гендос! — встав на диване и тихонько подпрыгивая на нем, позвал Толя.

Ни звука с кухни. Парень прислушался. За окном гудел город. Пусть это была окраина, но автомобили проезжали регулярно. Шумела молодежь. В квартире же было тихо. Только жалобно скрипел диван, на котором стоял Анатолий, сжимая в одной руке остро заточенный карандаш, в другой лист бумаги.

— Ге-е-е-н! — позвал он безрезультатно.

«Обиделся совсем, что ли?»— спускаясь на пол, направляясь к двери, подумал парень. Потом вспомнил слова друга: «Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: „Останови его, пока не поздно“. Под ногой скрипнула доска. Толя вздрогнул, выругавшись:

— Блин!

Выйдя из единственной жилой комнаты в маленький коридор, парень направился в кухню, попутно заглянув в совмещенный санузел. Пусто. Даже бутылки из-под пива, которое пил друг, нигде не было видно.

«Не мог же он испариться? А может, на улицу свалил? Вряд ли. Дверь громко хлопает, я бы услышал», — подумал Анатолий, повернув обратно в комнату. И тут он заметил, что входная дверь в квартиру слегка покачивалась, словно от легкого сквозняка. Бесшумно ступая, парень прошел туда, осторожно посмотрел в щелочку между косяком и дверью, которая неожиданно распахнулась. Толик отпрянул назад, выставив перед собой карандаш, словно нож. Но на пороге стоял Гена, держа в руке пару бутылок пива.

— Ты чего? — сделав шаг назад, удивился он.

— Где ты был? Я тут ору-ору, — чувствуя, как учащенно бьется сердце, спросил Толя.

— За пивом сбегал в магазин.

— Замок не закрыл?

— Да что с тобой станет, смотрите-ка, — проходя внутрь и с грохотом захлопывая дверь, ответил Гена. — Тут спуститься-то два этажа да три метра пройти.

— Просто я не слышал, как ты ушел, — решил оправдаться Толя.

— Дык ты ж в работе как в компоте, тут не до слуха, — проходя на кухню, достав открывашку, отвечал друг. — Пиво будешь?

— Я то еще не допил, — присаживаясь на табурет напротив окна, сказал дизайнер. — Смотри, что я написал.

Парень протянул листок Геннадию. Тот расправил его на столе, вчитался в текст, одновременно с шумом втянув в себя пивную пену.

— Прикольно, — заключил он.

— Страшно, да? — уточнил Толик.

— Дык, елы-палы, я ж не баба, мне чего бояться.

— Голосов в башке бойся! — вспылил дизайнер, встав с табурета.

— У меня в голове нет голосов, только опилки, — рассмеялся Генка.

— Будто кто-то сел около меня и в самое ухо шепнул: «Останови его, пока не поздно», — пытаясь говорить на манер друга, напомнил рекламщик.

— Ты о чем? — подняв на товарища полные недоумения глаза, спросил Гена.

— Ты же мне так сказал только что, не прошло и полгода! — сказал Толя.

— Не было такого, братуха, — серьезно произнес парень, сглотнув пиво.

Они смотрели друга на друга, не понимая друг друга. Один посчитал, что шутит друг, а второй подумал, что разыгрывают его. Так, в недоуменном молчании, прошло десять секунд.

— Ладно, проехали, — в конце концов сказал Анатолий. — Давай я выпью да пойду в ванне поваляюсь.

3

Олегу Викторовичу нравилось. Это было заметно по расплывшейся на лице одобряющей улыбке. Он даже перечитал. По привычке посмотрел на потолок. Потом закивал головой и сказал: