Убийства шелковым чулком - [18]

Но старший инспектор продолжал ходить вокруг да около.

— Вы думаете, сэр, что графиня одобрила бы вмешательство Скотленд-Ярда? — спросил он. — Не лучше ли оставить все как есть и не ворошить то, что может вызвать скандал?

Плейделл покраснел.

— Я не настаиваю на вашем вмешательстве, — ответил он. — Оно было бы необходимым, если бы выяснилось что-то определенное. Я пришел сюда после долгих размышлений, всего лишь сообщить свое мнение о том, что за этой трагедией что-то кроется, и это необходимо выяснить. Вы намекаете на возможность скандала в связи с моей невестой, но я смотрю на нее, как на вероятную жертву подлого заговора, приведшего ее к самоубийству. И мне кажется, вы должны расследовать причину. Это все, что я хотел сказать. — Поднявшись, он взял шляпу и перчатки и направился к двери. — Всего хорошего.

Морсби тоже встал.

— Одну минуту, сэр. Не могли бы вы немного задержаться? Возможно, в ваших словах что-то есть, и нам следует в этом разобраться. Я бы хотел посоветоваться с коллегой, которому может понадобиться побеседовать с вами. В подобных делах, сэр, мы должны соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не… — Его голос замер в коридоре снаружи.

Минуты через две он вернулся.

— Ну, мистер Шерингэм, что вы об этом думаете?

— С ним происходит то же самое, что со мной после смерти Юнити Рэнсом. Он знает, что здесь что-то не так, но не понимает, что именно. Мы должны объяснить ему.

На лице Морсби отразилось сомнение.

— Сообщить, что это убийство?

— Да. Плейделл может принести немалую пользу. Я бы сказал, он наш главный рычаг в раскрытии дела леди Урсулы.

— Не думаю, мистер Шерингэм, что мы должны выложить напрямик все наши подозрения. Так мы поступаем только ради конкретной цели, а ее пока что нет. Но я не возражаю сообщить ему, что мы уже ведем расследование.

— Отлично. И спросим его, не может ли он пролить хоть какой-то свет на записку леди Урсулы.

— Хорошо. Сейчас я его приведу.

Вернувшись, старший инспектор представил Роджера Плейделлу, как «мистера Шерингэма, который собирается работать над этим делом вместе со мной». Плейделл сразу же за это ухватился.

— Значит, вы намерены этим заняться?

Морсби улыбнулся с виноватым видом.

— Боюсь, сэр, я был не вполне с вами откровенен. Не обижайтесь — у нас принято оберегать наши секреты. — Он злорадно подмигнул Роджеру. — По правде говоря, мы уже потихоньку расследуем это дело. Точнее, занимаемся им последние два дня.

Плейделл задумчиво погладил подбородок.

— Значит, мой приход вас не удивил?

— Мы его ожидали, — признался Морсби. — Совсем недавно мистер Шерингэм предположил, что то, о чем думаем мы, могло прийти в голову и вам.

Плейделл повернулся к Роджеру с подобием улыбки на губах.

— Так и случилось, мистер Шерингэм. Я провел последние полчаса, пытаясь убедить старшего инспектора — как мне казалось, без всякого успеха заняться этим делом официально.

— Давайте сядем и все обсудим, — предложил Морсби. — Мистер Шерингэм подтвердит вам, что скрытность, особенно на службе — один из моих основных пороков. Но теперь, когда кот, так сказать, выскочил из мешка, вы, безусловно, сумеете нам помочь.

Метафора, в применении к обстоятельствам смерти леди Урсулы, не показалась Роджеру удачной.

Роджер и инспектор сели с одной стороны стола, а Плейделл, сняв пальто, занял место с другой. На нем был вечерний костюм, идеально подходящий к его высокой стройной фигуре, в отличие от большинства финансистов, которых приходилось встречать Роджеру. Морсби начал задавать вопросы, на которые молодой человек быстро отвечал, а Роджер воспользовался возможностью, покуда речь шла об уже известных ему фактах, заново изучить визитера.

Термин «финансист» заведомо подразумевает отвратительное зрелище. Представителям упомянутой профессии приходится мириться с этим злополучным обстоятельством. Абстрактный финансист — низенький, толстый субъект с лысой головой, короткими пальцами и маленькими глазками. Однако Плейделл не обладал ни одним из перечисленных признаков — лицезреть его было одно удовольствие. С чеканными правильными чертами, карими глазами, которые могли показаться суровыми, если смотреть в них слишком долго, и черными вьющимися волосами он мог считаться Аполлоном среди финансистов. На вид ему можно было дать от двадцати восьми до тридцати пяти лет. Конечно Роджер слышал о нем и до трагедии, как слышал о леди Урсуле Грейм. О Плейделле-старшем говорили как о «стоящем за троном» (что в наши дни означает «стоящий за правительством»), а о Плейделле-младшем — как о его достойном преемнике, уже проявившем свои дарования на поле финансовых битв. К тому же отец и сын славились своей честностью: за ними не числилось никаких темных дел, и они никогда никого не уничтожали, если сами не были неожиданно атакованы. Глядя на очертания подбородка Плейделла, блеск его темных глаз и морщинки в углах рта, Роджер суммировал свои впечатления следующей фразой: «Когда этот человек узнает, что его невесту убили, он не будет знать покоя, пока судья не наденет черную шапочку»[14]. Роджер чувствовал дрожь возбуждения, которую не назовешь неприятной. Хотя разница в возрасте между ними была, по-видимому, не так уж велика, он смотрел на Плейделла так, как, будучи двенадцатилетним подростком, смотрел на капитана школьной футбольной команды. Роджер редко ощущал комплекс неполноценности, но сейчас пребывал в опасной близости от подобного состояния.