Убийца - [16]

Мыслю о том, чтобы схватить его за волосы и ударить о ванну, но пытаясь разъединить руки под водой понимаю — они связаны. Даже если в приступе гнева он попытается меня утопить, я не смогу себе ничем помочь.

Он снова опускает руку в воду, а затем достает, сжав мочалку. По ней стекает мутная вода. Она не грязная, скорее всего в ней какие-то добавки вроде сухого молока.

Он что, считает это романтичным?

Мочалка скользит вверх по моей руке и останавливается на моей шее. Он смотрит на мои губы и не моргает. Я пытаюсь дышать как можно тихо, но его взгляд пугает меня.

— Том, — произношу я, несколько раз нервно моргнув. Потом понимаю, что говорить что-либо мне дается тяжелее, чем я могла себе представить.

Он чуть выше поднимает голову и смотрит мне в глаза. Я решаю, что с этого момента постараюсь вести себя покладисто. Может, хоть это подействует.

— Я очень хочу пить, — признаюсь я. — Ты бы не мог…

Он, не дослушав меня встает на ноги и выходит из ванной комнаты. Я оглядываюсь по сторонам в поисках возможной одежды или любой другой вещи, которая послужит в качестве одежды, но не нахожу ничего. Пытаюсь встать, но сажусь обратно, так как мои руки тянет вниз.

Все верно.

Он привязал веревку, которая привязана к моей ноге к крану.

Том возвращается в ванную комнату с полным стаканом сока. Не могу понять, апельсиновый это или ананасовый. Во всяком случае, мне плевать.

Он присаживается рядом с ванной и протягивает стакан в мою сторону, чуть касаясь его ободом моих губ. Наклоняет его, и я отпиваю немного сока. Затем он наклоняет его снова и снова. Я опустошаю его, но не чувствую насыщения.

Я ужасно хочу есть.

Том ставит стакан на пол и снова опускает руки в воду. Кладет правую ладонь мне на живот и начинает спускаться ниже. Я паникую и сжимаю ноги, когда он трогает меня там.

Он улыбается.

— Ты себе представить не можешь, Алексис, как мы с тобой похожи, — он все еще улыбается.

Я отрицательно качаю головой.

Я не спятила так же, как и ты, Том.

— Тебе тоже есть за что ненавидеть свою семью, и в этом мы с тобой солидарны, — тихо

произносит он, ведя ладонь к моей груди.

Я поджимаю губы и опускаю глаза. Кажется, что я даже больше не чувствую его прикосновений, наоборот, я отчетливо чувствую прикосновения своего брата.

Мне было всего шестнадцать, когда он попытался сделать это.

Джей тогда явился с одной вечеринки, забыв ключи от дома. Я была одна. Мне пришлось встать в три часа ночи, чтобы открыть ему двери. На мне тогда был атласный пеньюар, который подарила мне мама на день рождение.

Я чувствую, как по моей щеке скатывается одинокая слеза и приподнимаю руки, взглянув на синяки. Тогда их было меньше, но они имели более темный оттенок синего.

Неделю или больше, мне приходилось носить свитера с длинными рукавами, чтобы спрятать их от чужих глаз. Даже от глаз Джея.

Том протягивает руку к моему лицу и вытирает слезу.

Он прав. На каждого из моей семьи у меня есть воспоминание, которое в какой-то степени может напомнить, что один из них самое настоящее дерьмо.

Гослинг смахивает слезу с моей щеки и прикладывает большой палец к нижней губе. Оттягивает её и облизывает свои губы.

— Больше никто не причинит тебе вреда, Алексис, — утверждает он. — Я не позволю.

Я киваю.

Лучше согласиться, нежели снова пытаться сбежать и сделать себе только хуже.

Он склоняется надо мной и оставляет мокрый поцелуй на моем лбу. Мне почему-то кажется, что он уйдет, но все происходит совсем не так. Том спускает свои штаны, а затем снимает черную майку и откидывает её в сторону. Я с ужасом наблюдаю за каждым его действием и тяжело сглатываю, когда он спускает свои боксеры на пол.

Ни одна мысль не посещает мою голову. Она пуста. Пуста, и в ужасе ждет того, что может произойти.

Мои глаза мечутся из стороны в сторону, выискивая спасенья, пока он ступает одной ногой в ванную, а затем и другой.

Я смотрю на него. Смотрю на каждый участок его тела. Смотрю на каждый шрам, оставленный на его коже. Смотрю за тем, как мутная вода скрывает каждую родинку на его животе.

Снова сглатываю и чувствую, как где-то в горле стучит мое сердце.

Он полностью погружается в воду и места становится ужасно мало. Но это волнует меня куда меньше, нежели то, что легло на мой живот, как только он пододвинулся ко мне, положив мои ноги по обе стороны от себя.

— Возьми его, — указывает он. — Только аккуратно.

Попробуй отказать теперь, Алексис, и ты будешь мертва.

Его взгляд только о этом и уверяет.

Я протягиваю руку и беру его в свою ладонь. Он большой и скользкий. Я жмурюсь, он закрывает глаза и выдыхает.

Тошнота подступает к моему горлу, но я пытаюсь дышать спокойно и равномерно.

— Сделай это, — шепчет он.

— Сделать что?

Он открывает глаза и улыбается мне.

— Ты и сама знаешь, Алексис.

Я отвожу глаза в сторону и начинаю работать рукой. Медленно и аккуратно.

— Смотри мне в глаза, — холодно приказывает он и я поворачиваюсь.

Сжимаю его чуть сильнее, но не останавливаюсь. Уж лучше это, чем то, что он может оказаться во мне. Том снова закрывает глаза и откидывает голову. Мне кажется, что он начинает двигать бедрами в такт со мной и от этого мне не по себе.