Убийца теней - [15]
Но как тут себя важным почувствуешь, когда только что такое… Когда там, в библиотеке, перед первым священником стоя, чуть не грешнее этого самого Талвеона Эйрского себя ощущал, грешнее и хуже.
Хуже… хуже… Но что-то в самой глубине души царапается: ну почему всегда так, откуда это вечное чувство вины? Всегда ли было, или кто-то очень постарался, чтобы появилось оно?.. Разве на самом-то деле правда это, разве…
Нет, прочь такие мысли, душу они смущают, путают. Уже почти до тюремных ворот дошёл.
Усилием воли напустил на себя Лорк вид в подражание Воллетову: этакое спокойное бесстрастное благообразие. Ну, или подобие такого вида… Надо хотя бы внешне спокойным казаться, если уж настоящего спокойствия, того, что внутри, в сердце – в помине нет.
Смиренно, но с достоинством поприветствовал Лорк стражника, который из караульной будки по ту сторону ворот вышел, объяснил, кто он такой и зачем явился. Стражник не удивился, привычный. Ко всем узникам приходят двухбережные братья: покаяние преступника принимать – дело праведное. А уж тех, кто за разные виды отступничества в тюрьму посажен, чаще всего навещают. А этого Талвеона, самого худшего еретика, чуть не каждый день. И бывает, что вот так, особо: один брат десять или больше заключённых обойдёт да удалится, а потом другой отдельно к Талвеону Эйрскому является.
Привычный стражник, но это не значит, что даже такого посетителя без обыска пропустит. Извинился, правда:
– Вы уж простите, святой брат…
Но дело своё сделал, похлопал по бокам, по рукам, по ногам, по спине да по груди. Карманы вывернуть велел. У братьев своя работа, а у него своя. Если пренебречь – мало ли, кто под видом двухбережника в тюрьму явится. Может, подельник какого заключённого, побег устроить решил? Некоторых-то братьев в лицо стражник знает, а этого вот, например, молодого, видит в первый раз.
В само́й тюрьме другой стражник Лорка встретил, повёл. Коридоры полутёмные – где-где на стене факел коптящий прилажен. И узкие, но не настолько, чтобы человека, точно посередине идущего, заключённые сквозь решётчатые двери достать могли. Лорк, шагая, смотрел себе под ноги. Почему-то не хотелось видеть ему, сколько там, за этими решётками, народу. Но голоса слышал, иногда даже окрики, смех. Провожатый стражник на всё это приказаниями молчать отвечал.
Талвеон, как особо опасный преступник, не на первом этаже, а на втором. Тут камеры не для мелких воришек, не для дебоширов, которые с перепою в драку лезут. За двойными дверями: верхняя сплошь железная, а уж вторая, за ней – решётчатая. Верхнюю-то Лорков провожатый и отпер, отворил. Крикнул:
– Эй, ты, просыпайся! Святой брат пришёл к тебе.
Кому, только догадываться можно. Но вот завозилось что-то в тёмной тесноте камеры. Лорк глаза напряг, никак к здешнему полумраку привыкать не желающие. А внутри Талвеоновой камеры даже и не полумрак, а мрак настоящий: окошечко крохотное под самым потолком частой решёткой забрано.
Стражник уйти собрался: о чём посетители с узниками во время свиданий говорят, слушать не полагается. Тем более когда двухбережники приходят. Преступник, случается, покаяться желает, а это таинство, кающегося да святого брата дело. Но на всякий случай стражник Лорка предупредил:
– Если что, я, это, рядом. Вы совсем-то близко к решётке не подходите…
Лорк кивнул. И впервые подумал, что, может, действительно опасное это дело: преступника к покаянию склонять. Хотя и не убийца этот Талвеон Эйрский, не разбойник.
Стражник, впрочем, как и обещал, недалеко ушёл, тут же, в коридоре остался, в конце его. А Лорк у Талвеоновой камеры – в середине. Но всё-таки почти один на один они – святой брат и отступник.
Дрогнуло вдруг что-то у Лорка в груди, холодом изнутри обдало, оборвалось: отступник… отступник… Промелькнуло мгновенным воспоминанием всё только что в библиотеке пережитое. Испугался: вот сейчас заговорить надо, а если не сможет он? Если не послушается голос, слова с языка не пойдут? Да и что говорить-то? Как к еретику обращаться?
– Брат Талвеон…
Увереннее прозвучало, чем рассчитывал. Негромко, но спокойно почти. Но лишь на один момент спокойствие это. А в следующий ударилось что-то о решётку изнутри камеры. Нет, не что-то – кто-то. Талвеон с силой, всей тяжестью навалился на неё. Лорк от неожиданности вздрогнул и назад отшагнул. И улыбку на лице узника увидел.
Да, так и разглядел его впервые – с улыбкой на губах. Из мрака камеры неверные отсветы коридорного факела выхватили руки, в перекрестья прутьев вцепившиеся, и лицо. Глаза пронзительные, синие. Только эти глаза, кажется, в первый-то миг и видел Лорк, больше ничего не замечал – ни спутанных прядей волос, ни отросшей по грудь бороды, ни измождённости лица узника. И зловония, исходящего из камеры, не чувствовал. Только взгляд, и ещё сила… Удивительная какая-то, будто на расстоянии ощутимая… но разве возможно это, на расстоянии силу человеческую ощущать?..
«И вот этот человек в тюрьме год просидел? – мелькнуло в мыслях. – Не сломило его заточение, взгляд его не потускнел, и сила эта неизъяснимая…»
Мгновение-другое длилось это, пронизывал насквозь Лорка взглядом узник. Не то с изумлением, не то с насмешкой, не понять.
Что если всё во вселенной предопределено? Но не всемогущим и всеведущим существом, а… почти обыкновенным человеком?Межгалактическая война уничтожила большинство обитаемых миров. Выжившие солдаты без всякой цели путешествуют по космосу.Один из таких путешественников – Ирлн, бывший капитан крейсера «Предводитель». Волей случая он попадает на планету Нигде. Этот мир – древнейшая колыбель разума. Но вскоре он перестанет существовать в материальной вселенной. Ирлну, уже один раз лишившемуся родины, суждено потерять и новый дом на планете Нигде.
В детстве Уэсли Флэш случайно становится свидетелем гибели девочки, которая утонула в пруду. Страх не позволяет Уэсли попытаться спасти её. Флэш впервые понимает, что его собственная жизнь не бесконечна, что, рискуя ею ради другого человека, он может погибнуть.Это событие влияет на дальнейшую судьбу Уэсли. Долгие годы он неосознанно стремится доказать самому себе, что его жизнь стоила того, чтобы её сохранить, и старается быть первым во всём, за что бы ни брался.Лучший друг Флэша оказывается замешан в деле об убийстве и попадает в островную тюрьму Лабрисфорт.
Евразийский Союз, 2625 год. Население разделено на группы, «официальные статусы». Наиболее влиятельный статус – технократский. Технократы держат в руках политическую власть и управляют компаниями – промышленными гигантами, обеспечивающими людей почти всем необходимым.Самый бесправный и презираемый официальный статус – маби, носители так называемого «вируса Мабиуса». Из-за высокой приспособляемости к неблагоприятным условиям большинство людей воспринимает маби как угрозу и относится к ним с подозрением, а подчас и враждебно.Вот почему для представителя этого статуса намерение работать в технократской компании, мягко говоря, необычно.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.