Убийца Шута - [8]

— Хорошо выглядишь! — сказал он, пока я пытался отдышаться. — Почти как раньше, правда? Ах, и моя леди Пейшенс!

Отпустив меня из бурных объятий, он изящно склонился над протянутой рукой Пейшенс.

— Такое роскошное синее платье! Вы напоминаете мне блестящую сойку! Но, пожалуйста, скажите мне, что перья в волосах — не из живой птицы!

— Конечно, нет! — Пейшенс ужаснулась такой мысли. — Прошлым летом я нашла мертвую птицу на садовой дорожке. И я подумала: вот повод узнать, что находится под этими прекрасными голубыми перьями. Но их, конечно, я тщательно выщипала прежде, чем выварить ее до костей. От бульона из сойки я отказалась, естественно, моя задача была другой: собрать эти маленькие косточки в скелет. Знаете ли вы, что птичье крыло очень похоже на руку человека и лапу лягушки? Все эти крошечные кости! Ну, несомненно, вы знаете, что сейчас скелетик лежит где-то на моем рабочем столе, наполовину собранный, как и многие из моих проектов. Но вчера, когда я думала о том, как перья унесут все наши беды, я вспомнила, что у меня их целая коробка! И к счастью для меня, жуки не нашли и не съели их, как случилось с перьями чайки, которые я тоже хотела спасти. О! Чайка! Я сказала, не подумав! Прошу прощения!

Она, очевидно, вдруг вспомнила, что он был связан с чайкой. Но Уэб улыбнулся ей ласково и ответил:

— Мы, люди Уита, знаем, что, когда жизнь кончается, то остается пустота. Думаю, никто не знает этого лучше, чем мы. Мы ощущаем присутствие всей жизни. Конечно, что-то светится сильнее, чем остальное. Растение не такое живое для нас, как дерево. И, конечно, олень затмевает обоих, а птица — больше всего.

Я открыл рот, чтобы возразить. Своим Уитом я чувствовал птиц, но никогда не находил их особенно полными жизни. Я вспомнил то, как Баррич — человек, который почти что воскресил меня — много лет назад заявил, что не даст мне работать с ястребами в замке Баккип.

— Ты им не нравишься, ты слишком теплый.

И я решил, что он имел в виду мою плоть, но теперь я понял, что он почувствовал что-то в моем Уите, но не смог объяснить. Уит долго считался грязной магией, и если кто-нибудь из нас признался бы, что владеет им, нас бы повесили, четвертовали и сожгли тела над водой.

— Почему ты вздыхаешь? — внезапно спросила меня Пейшенс.

— Прошу прощения. Я и не заметил.

— Да, ты вздыхаешь! Уэб очень интересно рассказывал о крыле летучей мыши, и вдруг ты вздыхаешь, будто это самые скучнейшие банальности! — Она сопровождала свои слова постукивание веером по моему плечу.

Уэб рассмеялся.

— Леди Пейшенс, несомненно, его мысли были в другом месте. Я знаю Тома давно и хорошо помню его меланхолию! Ах, но я задержал вас, вот подходят и другие гости, им тоже необходимо ваше внимание!

Обмануло ли это Пейшенс? Я думаю, что нет, но она была довольна интересом очаровательного молодого человека, которого, несомненно, отправила к нам Неттл, чтобы дать возможность Уэбу побыть со мной наедине. Я же не горел большим желанием: Уэб писал мне время от времени, и я был уверен, что знаю, в какой разговор он хочет меня втянуть. Когда-то я был связан с животным через свой Уит. Но то, что Уэбу казалось похожим на детскую обиду, я ощущал как одиночество давно женатого и внезапно овдовевшего человека. Никто не сможет заменить Ночного Волка в моем сердце, и я не мог представить себе такую связь с любым другим созданием. Умер — значит умер, как он только что сказал. Отголоска волка внутри меня было достаточно, чтобы жить с этим. Яркие воспоминания, настолько сильные, что иногда я слышал его мысли в голове, всегда будут предпочтительнее любой другой связи.

И все же, после всех обыденных новостей о том, как я живу, и как чувствует себя Молли, и насколько хороший урожай был в этом году, которыми я намеренно отвлекал его, он решился завести неминуемый разговор о важности дальнейшего развития Уита и обсуждение моего одиночества. Я же считал, раз уж у меня был один компаньон, то я не намерен ничего менять в своей жизни и совершенно не нуждался в более глубоких знаниях об Уите.

Так что я склонил голову в сторону «музыкантов», все еще стоящих у двери и сказал ему:

— Боюсь, они напрасно прошли долгий путь. Пейшенс говорила, что на Зимний праздник пригласила исключительно рыжих певцов, а блондинов прибережет на лето.

Я ожидал, что Уэб разделит со мной удивление чудачествам леди Пейшенс. Незнакомцы не решились присоединиться к веселью, а остались у двери, переговариваясь друг с другом. Они стояли тесно, как давние товарищи, а не просто знакомые. У самого высокого мужчины было обветренное грубое лицо. Женщина рядом, с широкими скулами и высоким, покрытым морщинами лбом, склонила к нему голову.

— Блондинов? — переспросил Уэб, оглядываясь.

Я улыбнулся.

— Странно одетое трио у двери. Видишь их? В желтых ботинках и куртках?

Он дважды оглядел толпу, прежде чем заметил их. Его глаза расширились.

— Ты их знаешь? — спросил я, заметив его испуг.

— Они «перекованные»? — спросил он хриплым шепотом.

— «Перекованные»? Как это может быть? — Я смотрел на них, удивляясь, что встревожило Уэба.

«Перекованные» лишены человеческих качеств, в них разорваны все связи жизни и сострадания, которые позволяют всем нам заботиться о ком-то и принимать чью-то заботу. «Перекованные» любили только себя. Когда-то их было много в Шести Герцогствах. Тогда пираты с красных кораблей выпускали их врагами среди нашего народа, наживаясь на их семьях и разрывая королевство изнутри. «Перекованные» были темной магией Бледной Женщины и ее капитана Кебала Робреда. Но мы одержали победу и отбросили пиратов от наших берегов. Годы спустя после окончания той войны мы направили корабль на ее последний оплот, остров Аслевджал, и разбили их окончательно. Все «перекованные», которых они создали, давно ушли в могилу. Много лет никто не практиковал эту страшную магию.