Убийца Шута - [27]

Так мы и сделали.

Глубокой ночью, при свечах, я увлажнял ткань и смачивал губы Чейда. Было ощущение, что я сижу у смертного одра. Я давно отказался от конкретных слов и просто начал долгий разговор о том, что мы с ним делали во время моего ученичества. Я вернулся к временам, когда он учил меня смешивать яды в нашей дикой поездке к Кузнице. Я прочитал ряд ознакомительных стишков о целебных свойствах трав. Я вспомнил наши ссоры, а также те моменты, когда мы были очень близки, в надежде, что случайное слово может оказаться ключом. Ничего не получалось. Дьютифул нес вахту со мной. Остальные приходили и уходили течение ночи, входили и выходили как тени, движущиеся вслед за солнцем. Какое-то время с нами сидел Олух, услужливо предлагая слова, которые мы уже пробовали. Неттл зашла в старый кабинет Чейда и порылась в свитках и других предметах, оставленных на столе. Она принесла их к нам, чтобы проверить. Ни один из них не дал нам ключ к разгадке. Надежда покидала нас, словно кровь сквозь промокшую повязку, закрывающую гнойную рану. Мой слабый оптимизм превратился в желание, чтобы все поскорее кончилось.

— Разве мы перебираем названия трав?

— Да. Помнишь?

— Нет, — признался Дьютифул. — Я слишком устал. Я уже не помню, что мы пробовали, а что нет.

Я положил руку Чейда на его медленно вздымающуюся грудь и подошел к столу, где были беспорядочно свалены вещи с его верстака. Полусгоревшая свеча показала свиток о том, как впечатать сообщение в камень, свиток об изготовлении сыра и старый пергамент о гадании по миске с водой. Все это дополняли пустой камень памяти, половинка лезвия ножа и бокал вина с несколькими увядшими цветами. Дьютифул присоединился ко мне.

— Сломанное лезвие? — спросил он.

Я покачал головой:

— Не важно. Он всегда спешил и пытался открыть разные вещи с помощью ножа, — я толкнул каменный блок памяти. — Откуда это взялось? Аслевджал?

Дьютифул кивнул.

— Он ездил туда несколько раз за последние пять лет. Его очень заинтересовало все, что ты рассказывал о крепости Кебала Робреда и Элдерлингов. Никто из нас не одобрял его приключений, но ты же знаешь Чейда. Он не нуждается ни в чьем одобрении, кроме своего собственного. Потом он внезапно прекратил эти поездки. Подозреваю, что-то случилось и напугало его здравый смысл, но он никогда не говорил об этом. Слишком гордый, он не хотел, чтобы кто-нибудь из нас смог получить удовлетворение от «мы же тебя предупреждали». В одной из поездок на остров он нашел комнату с разбросанными каменными блоками памяти, и привез небольшую сумку этих кубиков. Некоторые содержали воспоминания, в основном стихи и песни. Другие были пусты.

— И он впечатал что-то на одном из них, и послал его к тебе.

— Да.

Я пристально посмотрел на Дьютифула. Он медленно выпрямился, с волнением и надеждой.

— Ох. Это ключ, правда?

— Ты помнишь, что он сказал?

— Безусловно, — он сел на кровать Чейда, взял его руку, прикоснулся к нему Скиллом и громко заговорил: — Где фиалки расцветают в девичьей ложбине, мудрый старый паук сидит в паутине.

Мы оба улыбнулись. Но когда улыбка сползла с лица Дьютифула, я спросил:

— Что случилось?

— Никакого ответа. Он невидим для моего Скилла, как и раньше.

Я быстро пересек комнату, сел и взял руку Чейда. Я сосредоточился на нем и использовал одновременно голос и Скилл. Где фиалки расцветают в девичьей ложбине, мудрый старый паук сидит в паутине.

Ничего не случилось. Просто вялая рука Чейда в моей.

— Может, он слишком слаб, чтобы ответить, — предположил Дьютифул.

— Тише.

Я молча откинулся назад. Фиалки в девичьей ложбине. Фиалки в девичьей ложбине. Что-то было, давно, очень давно. Что-то было со мной. Статуя в Женском саду. Она стояла в дальнем углу, под нависающими ветками зарослей слив. Там, где тени были глубже, и прохлада сохранялась даже в разгар лета, была статуя Эды. Она сидела, положив руки на колени. Старая статуя. Я вспомнил крошечные папоротники, растущие в замшелых складках ее платья. А еще — фиалки на коленях.

— Мне нужен факел. Я знаю, где он спрятал ключ. Мне нужно в Женский сад, к статуе Эды.

Внезапно Чейд глубоко вздохнул. На мгновение я испугался, что это его последний вздох. Но Дьютифул яростно сказал:

— Вот и ключ. Старый паук Чейд! Эда, в Женском саду!

Когда он произнес имя богини, будто тяжелые шторы раздвинулись и открыли Чейда Скиллу. Дьютифул через Скилл позвал Неттл, Олуха и Стеди, но не стал дожидаться, пока они придут.

— Хватит ли у него сил? — спросил я, хорошо зная, как сжигает резервы человеческого тела принудительное исцеление. Сама по себе магия не лечит, но вынуждает тело ускорить процесс выздоровления.

— Мы можем позволить тому, что от него осталось, медленно умереть, или сжечь его в попытке вылечить. Если бы ты был Чейдом, чтобы ты предпочел?

Я стиснул зубы, удерживаясь от ответа. Я не знал. Когда-то Чейд и Дьютифул приняли это решение за меня, и я по-прежнему жил с его последствиями: телом, которое агрессивно восстанавливается после каждой болезни, хочу я того или нет. Но я мог бы оградить Чейда от такой судьбы: надо только понять, когда остановить исцеление. Я принял решение и отказался размышлять, что бы выбрал сам Чейд.