Убийца планеты. Адронный коллайдер - [11]

Мне казалось, они могли бы убить меня и забрать фреску — да и дело с концом. Когда я сказал им об этом, их главный засмеялся. «Ничего нельзя трогать. Все на своих местах. Мы можем лишь просить вас. А если вы не согласитесь, мы не можем помешать вам.

Сейчас равновесие очень хрупко. Подходит главный день, и время сгущается» — вот что сказал он. А потом они ушли. У меня кружится голова и темнеет в глазах. Я почти не понимаю, о чем идет речь, но должен записать это, чтобы разобраться потом. Я думаю, что они… что это правда. Когда они уходили, я спросил, кто они. Он ответил: «Люди, как и вы. Но наши предки людьми не были. Если вы об этом». Я должен выпить кофе, много кофе, мне нельзя спать эту ночь, нужно во всем разобраться. Нельзя бросать работу над фреской сейчас, кем бы эти посетители ни были.

На этом запись на листке обрывалась. Возможно ли было такое? Еще одно доказательство существования Атлантиды, вдобавок еще и доказательство возможности путешествия во времени? И все это я получил тогда, когда все мои изыскания на эту тему уже завершены. Но это была другая история, мне не стоило забывать об этом. Главным для меня тогда было найти, из-за чего и почему погиб Шарль Марше. И понять роль фрески в этом деле. Я был уверен, что доктор Бернар в своем дневнике не врал. Я допускал, что такие встречи возможны. Если уж такие «люди», как потомки атлантов, сами явились к скромному археологу-лингвисту, то дело явно серьезное. Почему они пытались только убедить непокорного доктора Бернара вместо того, чтобы попросту убить его? Для них такое — невелика трудность. Кажется, передо мной разворачивалось гораздо более масштабное и опасное действо, чем я даже мог представить себе еще вчера.

В записке Жюли был упомянут связной — некий «врач клошаров из-под моста Сен-Пьер». И хотя у меня ничего особенного, что передать девушке, не было, я отправился туда на следующий же день. По правде сказать, мне совсем не хотелось впутывать в это дело никого из агентства. И не только потому, что мне никто не собирался платить никаких гонораров, а о книге я тогда еще и не думал. Просто я считал это своим личным делом, а не делом агентства. Как говорится, это была моя личная война. Война, масштабов которой я тогда еще не представлял.

Я не знал, следит за мной кто-то или нет, но, оставив машину возле офиса, под мост Сен-Пьер я отправился пешком. А на одной из станций метро выскочил из поезда в последнее мгновение, когда двери уже начали закрываться, с видом рассеянного человека, который вдруг вспомнил, куда именно он едет. Вслед за мной никто не вышел, и это меня немного успокоило.

Нобелевский номинант из-под моста Сен-Пьер

Дойдя до моста, я так и не придумал, с чего начать поиски врача. Вероятнее всего, нужно просто подойти к кому-то из бродяг и рассказать, кого я ищу. На полицейского я вроде не очень похож, хотя кто их знает — наверняка все они будут настороже с незнакомцем. Однако никого искать мне не пришлось. Зайдя с западной оконечности моста и спустившись по ступеням, я увидел картину, которая все расставила по местам. На деревянном ящике, поставленном на попа, сидел мужчина в огромном черном свитере и белых нарукавниках. Рядом с ним лежал раскрытый старый саквояж, из которого торчали горлышки небольших стеклянных бутылок и края бумажных упаковок с бинтами и ватой. На вид мужчине было лет шестьдесят, его длинные седые волосы были забраны в пучок на затылке, а конец их заплетен в тонкую косичку. Мужчина промывал перекисью водорода небольшую рану на руке у одного из бродяг. Остальные клошары сгрудились вокруг и наблюдали за происходящим. На меня никто не обратил внимания. Несколько человек равнодушно глянули в мою сторону и продолжили смотреть, как работает врач. Закончив, мужчина забинтовал бродяге руку и снял нарукавники.

— Ну, все, Жак, — сказал он низким хриплым голосом. — Все будет в порядке, только постарайся пару дней не мочить руку. Послезавтра повязку можно будет снять.

Затем он обернулся ко мне. Я молча стоял поодаль.

— А вы, неизвестный мне месье, тоже ко мне с побоями и ожогами? Если да, то давайте побыстрее, я на сегодня уже заканчиваю.

— Нет, свои последние раны я уже зализал, — ответил я в тон ему. — Як вам по другому делу.

— У меня нет других дел, — сказал мужчина недружелюбно. — Впрочем, кто вы? Вы не похожи ни на полицейского, ни на санитарного инспектора. И вряд ли вас интересует моя врачебная лицензия.

— Я знакомый Жюли Марше, — сказал я без обиняков. — У меня есть письмо от нее, если вам понадобится доказательство.

Мужчина быстро поднялся с ящика и подошел ко мне почти вплотную.

— Давайте, — сказал он, протянув руку.

Я достал письмо. Врач клошаров прочел его, затем еще некоторое время внимательно изучал бумагу, разглядывая ее на свет, затем вернул обратно.

— Малышка Жюли, — пробормотал он. Затем предложил: — Давайте пройдемся. Эти ребята всем хороши, — он кивнул на бродяг, уже расходившихся в стороны, — но страсть до чего любят слушать то, что их не касается. Хотя и не болтливы.

Мы вышли из-под моста и в полном молчании добрались до сквера неподалеку. Там мужчина сел на скамейку, мне оставалось только пристроиться рядом.