Убийца нужен… - [89]
Франсис кружил ее все быстрее и быстрее, точно хотел стереть в ее глазах образы этих людей, навалившихся на столы, и тех, что кривлялись на площадке. Он сказал, что неплохо бы заснять всех их на кинопленку и показать пленным, оставшимся в живых после падения Дьен-Бьен-Фу.
— Фильм надо назвать «Вечер поражения». У многих из них лежат в бумажниках индокитайские акции и портят им пищеварение. Эти господа не так глупы, чтобы лезть в мясорубку. Но слыхала бы ты, как трогательно дрожат их голоса, когда они приносят в госпиталь подарки бедным солдатикам. Я имел счастье слышать их в Ханое и здесь, в Париже…
Они чуть не налетели на толстяка, с которым столкнулись при входе. Он топтался с худощавой женщиной, чуточку слишком изнеженной, похожей скорее на старинную приятельницу, чем на веселую девицу. Франсис и Лиз успели разобрать, что парочка говорила о повышении мировых цен на кофе.
Они переглянулись и улыбнулись друг другу впервые с тех пор, как вошли в кабак. Они были одиноки и измучены, но их мир был все-таки лучше мира этих людей. Мир этих людей весь — от этого толстяка до Даниеля — состоял из подлецов, дергавших за веревочки более или менее опасных паяцев. Опять Лиз подумала об Алексе и Дювернуа. Она не должна была слушать брата. Франсис и так по горло сыт отвращением, ему нужно стать сильнее, вновь обрести веру в себя. Но отступать было поздно. Лиз чувствовала, что им придется выпить чашу до дна.
Танец принял нечеловеческий ритм. Несмотря на усталость и опьянение, Франсис старался удержаться в бешено вертящемся кругу танцующих. Он тяжело повторял движения, как испортившийся автомат. Лиз целиком отдавалась танцу, словно это могло помочь Франсису; когда она от него отстранялась, он грубо хватал ее за руку, будто она могла убежать. Он говорил, что должен хорошенько выпачкаться, что только тогда он сможет вернуться в госпиталь. Казалось, он начисто забыл о существовании Лавердона, и Лиз уже начала успокаиваться. Ей хотелось оставаться на площадке как можно дольше, чтобы отдалить встречу Даниеля и Франсиса. Один танец без перерыва сменялся другим, и Лиз спрашивала себя, откуда Франсис берет силы. Она подняла глаза и увидела зеленоватое от усталости, сведенное судорогой лицо. Не лицо, а костяную маску. Она невольно подумала: «Вдруг он умрет?»
Она очень испугалась, хотя и не могла до конца измерить глубину мужского страдания. Когда-то она думала, что познала все страдания, все виды отвращения… А теперь почувствовала себя глупой девчонкой, набитой претензиями, и это подсказало ей простой и ласковый жест.
Она потихоньку освободила пальцы из тисков здоровой руки брата и отерла крупные капли пота с его лба. Он улыбнулся, и для Лиз его улыбка была наградой.
— Лиз, я хочу заставить твою мать как следует потратиться. Наш папаша зарабатывал свои деньги ничем не хуже всей этой публики…
Стиснув зубы, Лиз опять судорожно запрыгала.
Франсис с трудом поспевал за мчащимся танцем.
Даниель по-прежнему сидел, точно пригвожденный к своему креслу. Он был одинаково безразличен к вздохам Мирейль и к вызывающему покачиванию Доры. Презрение Франсиса все больнее кололо его, и Даниель вдруг подумал, что, наверно, именно в эту секунду Лиз смеется над ним. Каждый раз, когда он казался себе победителем, все тут же оборачивалось против него… Нигде ему не было хорошо. А здесь, среди этой сволочи, которая пьет и веселится в такой вечер, и подавно. И этот Франсис, он словно отпихнул его ногой. А тип на площади Этуаль, у которого сын в Индокитае и который кричал о мире? А остальные канальи? Как они его ненавидят… Черт побери, во всем виновата дура Мирейль! Но зачем он звонил ей?.. Да просто потому, что все бросили, все покинули его. И Лэнгар ничем не лучше других, и довольно с него этого Лэнгара. Джо! Максим! Их приписывают ему, а он-то при чем? Он ничего не имел против них. Вот так и с его прошлым: он делал свое дело, и все были довольны. А сегодня те самые люди, которые науськивали его, которые собирались начать все сначала, вдруг делают постные лица и укоризненно качают головами. Поэтому ничего и не выходило. Ему тридцать лет, из них восемь он провел в тюрьме; больше четверти жизни! В одной и той же последовательности к Даниелю приходили все те же мысли, и он продолжал пить. Вино не помогало ему, от него оскорбленное самолюбие становилось еще болезненнее, острее ощущались несправедливость и нестерпимое одиночество. Его отпустили на волю, но чернь взяла верх. Он увидел, что Франсис и Лиз возвращаются к столу. Франсис держался еще прямее, чем раньше, и Даниель приготовился к скандалу.
— Ради бога, Даниель! — взмолилась Мирейль, перехватившая его взгляд.
Он грубо передернул плечами, залпом выпил стакан и не сдержал отрыжки. Дора вышла из оцепенения и, как всегда глупо, захохотала:
— Хи-хи-хи, а вот и каменный человек!
Чтобы заставить Дору замолчать, Даниель под столом ударил ее ногой. Она заплакала еще громче, чем смеялась. Лиз и Франсис усаживались с торжественным видом. Лиз думала о каменном человеке и о своей мамаше, принимавшей виларовского «Дон-Жуана» за новенькую пьеску. Мадам Рувэйр сидела с покрасневшими глазами. Атмосфера над столиком сгущалась и принимала зловещий характер. Впрочем, Лиз, осмотрев зал, повсюду увидела одни надутые физиономии. Наверное, здесь все скучали. Лиз собралась было поделиться своими наблюдениями с Франсисом, но тяжелое молчание остановило ее. Чтобы не вызвать бури, она промолчала. Свирепые взгляды Даниеля были достаточно красноречивы… Гарсон принес еще бутылку шампанского, и Франсис снова увел Лиз танцевать. Время тянулось бесконечно, никто не знал, как выбраться из захлопнувшейся мышеловки.
Среди ведущих мастеров постимпрессионизма Поль Гоген занимает особое место и как личность, и как художник, творчество которого получает самые противоречивые оценки специалистов. Свою лепту в «гогениану» внес и известный французский писатель и искусствовед Пьер Декс, автор работ о Делакруа, Мане, Пикассо и др. В этой книге Декс сообщает много новых фактов из жизни Гогена и исправляет ряд ошибочных положений своих предшественников — биографов и исследователей творчества художника.
Автор «Клеопатры» французский писатель Пьер Декс (род. в 1922 г.) создал ряд интересных книг, переведенных на русский язык («Убийца нужен», «Глубокая река» и др.) В юности он участвовал в движении Сопротивления, был схвачен гестапо и брошен в Маутхаузен, оттуда совершил успешный побег.В «Клеопатре» Декс выступает как историк и эссеист. Среди многих произведений о самой знаменитой женщине Древнего Востока эта книга занимает особое место. Оперируя богатым материалом, автор создает не научный трактат, а повествование, в котором на сцену выходят живые люди.Мудрая и обаятельная книга является современной в лучшем смысле этого слова.
Сюрреалисты, поколение Великой войны, лелеяли безумную мечту «изменить жизнь» и преобразовать все вокруг. И пусть они не вполне достигли своей цели, их творчество и их опыт оказали огромное влияние на культуру XX века.Пьер Декс воссоздает героический период сюрреалистического движения: восторг первооткрывателей Рембо и Лотреамона, провокации дадаистов, исследование границ разумного.Подчеркивая роль женщин в жизни сюрреалистов и передавая всю сложность отношений представителей этого направления в искусстве с коммунистической партией, он выводит на поверхность скрытые причины и тайные мотивы конфликтов и кризисов, сотрясавших группу со времен ее основания в 1917 году и вплоть до 1932 года — года окончательного разрыва между двумя ее основателями, Андре Бретоном и Луи Арагоном.Пьер Декс, писатель, историк искусства и журналист, был другом Пикассо, Элюара и Тцары.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.
«Бананы созреют зимой» – приключенческий детектив, действия которого происходят в наши дни в Южной Америке. Североамериканские спецслужбы действуют на территории одной из «банановых республик».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман латышского писателя входит в серию политических детективов «Мун и Дейли».«Гамбургский оракул» — роман о нравах западных политических кругов и о западной прессе. Частные детективы Мун и Дейли расследуют невероятно запутанную гибель главного редактора прогрессивной газеты.
Все началось с телеграммы, полученной Джоном Купером, затворником и интеллектуалом. «Срочно будь в фамильной вотчине. Бросай все. Семейному древу нужен уход. Выше голову, братишка».Но, прибыв на место встречи, герой видит тело мертвого брата, а вскоре убийцы начинают охоту и на него.Лишь разгадав семейную тайну, Джон Купер может избежать гибели.