Убийца королевы - [116]

— Не слушай её, Келлен. Её с младенчества учили верить в такие глупости. Когда она будет со мной — будет с нами, — она скоро научится снова быть нормальной девочкой. Мы сможем сделать её счастливой. — Мариадна прижалась ко мне. — Я смогу сделать счастливым тебя, Келлен.

— Графиня, не так давно я понял, что искать счастья, пытаясь исполнять собственные желания, на самом деле не слишком хороший способ.

Она с вызовом посмотрела мне в глаза.

— Проси меня, Келлен Аргос. Проси меня о чём угодно, и это твоё.

На мгновение я вернулся в её дом, на мне всё ещё была кровь Леонидаса, и лихорадка выживания — лихорадка победы — наполняла меня гордостью. А потом Мариадна, со взглядом, настолько полным удивления… как будто она смотрела на одного из героев легенды: «Проси меня, Келлен Аргос. Проси меня о чём угодно, и это твоё».

— Заберите своих людей, графиня. Заберите и возвращайтесь в Саррикс.

Она прижалась теснее, обхватив меня руками.

— И это сделает тебя счастливым, Келлен? Правда?

Я принял её объятия, чувствуя тепло её тела, позволяя запаху её волос переполнить меня настолько, что мир вокруг начал исчезать.

— Нет, — прошептал я ей на ухо. — Но всё равно сделайте это.

Я скорее почувствовал, чем услышал тяжёлый вздох, исходивший откуда-то из самых её глубин. Потом она обняла меня в последний раз и отступила.

В её руках были мои футляры. Я поневоле восхитился её ловкостью, хотя больше нечем.

— Прости, Келлен, — проговорила она.

Солдаты сделали шаг вперёд и снова подняли оружие.

— Мне нужно кое в чём признаться, — сказал я.

— В чём? — спросила Мариадна.

— Простите, ваша милость, но я обращался не к вам.

Королева, Джиневра, посмотрела на меня своим невероятно доверчивым взглядом. Такая юная на вид, но мудрее всех, кого я знал. Она кивнула, как бы давая мне разрешение продолжать.

— В нашу первую встречу, в тот день, когда меня должны были казнить…

Она снова кивнула.

— Я собирался убить вас.

Мариадна широко распахнула глаза. Королева — нет.

— Я подумал, что если сумею убить вас до вынесения приговора, то смогу договориться с теми, кто захватит власть. Дело в том, что смерть всегда кому-то приносит пользу. Просто надо выяснить, кому именно, а после заключить сделку.

— Да, — сухо ответила королева. — Удивительно, как никто не подумал об этом раньше.

Я улыбнулся. Иногда она напоминала мне Рейчиса.

— Глупо, я знаю. В смысле — как я мог надеяться вас убить, когда вокруг было столько охраны? В той комнате стояло около дюжины маршалов. А я? Проклятие, у меня не было ни меча, ни ножа. Даже моих футляров. Только грязные пальцы. Видите ли, они забрали мои порошки, но никогда не заставляли меня мыть руки.

Я поднял их.

— Видите? Сплошь облеплены порошком.

Удивление на лице Мариадны сменилось разочарованием.

— Всё ещё мальчик, — сказала она. — Несмотря на шрамы, Чёрную Тень и всё, что ты видел и сделал, Келлен, ты по-прежнему мечтаешь стать героем — не потому, что тебе самому так хочется, а из-за голосов других, шепчущих тебе: «Ты недостаточно хорош». Твоя наставница, аргоси. Та девушка, Нифения…

— Вам лучше не заикаться о Нифении, — сказал я. Мои пальцы уже делали магические жесты. — Мысли о ней напоминают мне, каким я должен быть.

Мариадна широко раскинула руки.

— Тогда давай. Испробуй свою магию. Я порасспрашивала о твоём заклинании. Маги объяснили, как ты используешь магию дыхания джен-теп, чтобы твоё заклинание взрыва сработало. Когда я спросила, почему ты смешал язык мертвеца с одним из порошков, у магов была теория и на этот счёт. Но Эррас любил меня, Келлен. Любил такой, какая я есть, а не такой, какой должна быть. Он любил меня так сильно, что никогда не причинил бы мне вреда, ни в этой жизни, ни в любой другой.

— Даже если бы знал, кем вы стали?

Она грустно улыбнулась.

— Даже если бы знал, Келлен.

— Пожалуй, вы правы. Старик обожал вас. Его дух никогда не позволил бы порошкам сработать против вас.

Я поднял руки вверх и сделал магический жест: два нижних пальца прижаты к ладони, указательный и средний пальцы нацелены прямо, направляя полёт; большие пальцы показывают в небо.

— Но сегодня вечером у меня закончился порошок, и мне пришлось сварить замену.

Мариадна едва успела широко раскрыть глаза, как я стряхнул порошок с кончиков пальцев в воздух между нами.

— Караф Колфакс, — прошептал я.

Заклинание прозвучало холоднее северного ветра. Оно проделало в её груди такую большую дыру, что сквозь неё мог пролететь ветерок.

Глава 61 Милосердие

Сержант Тариус и остальные солдаты уставились на труп Мариадны, на миг парализованные потрясением. Потом сержант высоко поднял меч, готовясь срубить мне голову с плеч.

— И что потом? — спросил я так спокойно, как только мог.

Он замер.

«Умный человек», — подумал я.

— Ты убьёшь нас, и всем конец, — объяснил я. — Нет Мартиуса, чтобы принять правление. Нет Леонидаса, чтобы командовать армиями.

Я посмотрел на тело Мариадны.

— Нет графини, чтобы тебя защитить.

Солдаты поглядывали друг на друга и на своего командира.

— Хочешь знать, что я вижу? — спросил я. — Я вижу сорок мертвецов, бегущих по стране в поисках укрытия. Сорок трупов гадают, что будет, когда один из них решит продать своих товарищей маршалам в обмен на помилование. Все вы помните службу маршалов, не так ли? «Trajedam necri sodastium frigida» — «След никогда не остывает». Без Мариадны на троне кто помешает маршалам взяться за вас? Вам больше не с кем заключить сделку. Кто бы ни занял трон, он захочет заверить страну, что люди здесь в безопасности, их королева отомщена и, самое главное: убившие её страдали так, как не страдал никто другой в истории Дарома.