Убийца - [5]

Я не ответил.

– Неужели вы и впрямь настолько упрямы? – спросил судья. – Жаль, чертовски жаль, мы бы с вами сработались…

И он сделал официанту знак, чтобы принесли счет.

– Хорошо, попробую, – сказал я.

– Вот и отлично. Как насчет десерта?

– Нет, спасибо.

– Тогда и я не буду – и уберите ваш кусочек пластика, я угощаю.

– В этом нет никакой необходимости.

– Необходимости, может быть, и нет, но простая человеческая порядочность обязывает. И дай бог, чтобы в нашей с вами борьбе за правду, справедливость и американский образ жизни порядочность встречалась нам как можно чаще.

* * *

Мы вышли из ресторана на стоянку и протянули наши талоны парковщику. Судья ездил на черном «Порше 911», почти с иголочки. Увидев мою «Севилью», он высказался так:

– Привет из славного детройтского прошлого. Вы, как я погляжу, настоящий патриот.

Не успел я открыть рот, чтобы ответить, как Стив уже положил руки на баранку и газанул. Но через несколько метров остановился и поманил меня к себе.

Когда я подошел к нему, он высунулся из окошка и сказал:

– Джоан Морт уходит из комиссии, сведения верные. – Широкая усмешка. – По крайней мере, конструктивная критика еще способна задеть ее за живое.

Глава 3

Месяца два от Стива Йейтса ничего не было слышно, и я уже решил, что он передумал. Но вскоре после того, как в «Таймс» опубликовали информацию о его назначении на пост председательствующего судьи, он направил мне мое первое дело – развод двух вполне порядочных, не безразличных к благополучию собственного потомства людей, которым разогрели кровь и настропалили их на битву питбули-адвокаты.

С них я и начал свои изыскания. Выяснилось, что оба юриста разведены, причем бракоразводные процессы обоих проходили весьма болезненно. Затем я поговорил с обоими родителями по очереди, проглотив при этом вдвое больше желчи, чем того требует мой организм, а уж тогда назначил встречу с их тремя детьми. Те неплохо справлялись с ситуацией, хотя и немного нервничали, что вполне понятно.

Не обращая внимания на непрекращающиеся звонки обоих адвокатов, я заставил родителей вернуться в комнату, сказал им, что они люди хорошие, но введенные в заблуждение и что если они не хотят сделать своих детей заложниками психотерапевтов на все ближайшие годы, то им надо немедленно сбавить обороты в суде и вообще пересмотреть свое отношение к процессу. Оба тут же встали в позу и принялись оспаривать мои аргументы. Мать даже зашла так далеко, что выразила желание взглянуть на мой диплом. И только нежелание в чем-либо соглашаться с бывшей женой удержало ее супруга от того же самого.

Но я продолжал настаивать на своем, сознательно играя при этом роль «плохого парня», и таким образом вынудил бывших супругов заключить против меня временный союз под названием «Хорошие родители». Еще несколько наших встреч прошли в духе взаимной неприязни, но в результате они все же согласились вести финансовые баталии в суде, не втягивая в них детей. Я сказал им, что это самое меньшее, что они могут сделать для своих отпрысков, и мы скрепя сердце продержались еще две встречи. Я их все-таки додавил: соглашение об опеке, которое они составили, получилось вполне приемлемым. В своем докладе суду я отметил старания обоих родителей. Оглашая приговор по этому делу, судья Йейтс процитировал меня, а затем, изменив фамилии участников, разослал его материалы в качестве образца другим подведомственным ему судьям.

Удивленный тем, как быстро наступила развязка, я не сразу понял, что не все чеки на сумму в пять тысяч долларов были мной отработаны. Я отправил каждому из родителей по чеку и получил надушенную цветочными духами карточку и флакон одеколона «Армани» от жены и книгу по бейсболу в мягком переплете от мужа. Принимать от клиентов подарки натурой тоже неэтично, и потому я вручил одеколон парню, который ухаживает за моими карпами кои, а книгу сдал в местную библиотеку.

Следующий случай от Йейтса прибыл месяца через полтора. Такая частота обращений меня вполне устраивала – мне не приходилось жертвовать собственной практикой.

Дело Номер Два оказалось совсем не таким, как Первое: здесь пара приличных адвокатов обслуживала пару совершенно отвратительных клиентов. Соглашение было составлено, но никаких надежд на то, что ему суждена долгая жизнь, у меня не было. Тем не менее я вышел из этого дела с ощущением, что сделал все от меня зависящее и хоть ненадолго, но все же облегчил жизнь двоих и без того уже издерганных детей.

В тот раз чек, наоборот, не дотянул до размеров моих расходов. Но я не стал требовать доплаты.

Ровно через восемь дней на мой стол легло Дело Номер Три. Следующие дела, с Четвертого по Седьмое, тоже не заставили себя долго ждать, так что к концу года я написал уже тринадцать судебных отчетов и вполне отчетливо представлял себе устройство и функционирование системы. В натуральную, так сказать, величину.

* * *

В округе Лос-Анджелес система работает так: в случае, когда тяжущиеся стороны не могут прийти к соглашению самостоятельно, суд назначает посредников из числа своих служащих. Это могут быть социальные работники или профессиональные психологи и психиатры, назубок знающие свое дело. Иные из них действительно суперпрофессионалы. Однако объем возлагаемой на них работы очень велик, а арбитраж должен проходить в сжатые сроки. Правда, если соглашение не будет достигнуто и с помощью посредников, то никого за это не накажут: материалы дела с пометкой «решение не принято» будут отправлены на рассмотрение и добавочную консультацию комиссии психологов или психиатров, или же независимого эксперта, которого выберут обе тяжущихся стороны.