Убийца - [24]

К счастью, вскоре я заметил на стенах черные стрелки, указывающие выход, и через три минуты оказался у паперти Собора Парижской Богоматери. Сбоку к больнице то и дело подскакивали «скорые» с грузом потерпевших.

Я жадно всосал пьянящий воздух Парижа. Веял легкий ветерок; башенные часы начали добросовестно отбивать полночь. Мое головокружение сменилось чем-то вроде сильного похмелья. Я сунул руку в карман своих белых штанов, но чертов санитар не носил при себе ни гроша…

Я стоял посреди Парижа, переодетый в мешковатого санитара, в белых мокасинах на босу ногу, и мне некому и не на что было даже позвонить.

Моя вылазка была обречена на провал. Что, по-вашему, может предпринять в Париже беглый преступник без денег и знакомых?

Я поднял воротник халата и побрел по мосту через Сену. Кусачий ветер щипал мне лопухи. Погода стояла прямо-таки отвратная; торчавшие под ледяным нёбом деревья без почек грозили ночному путнику корявыми пальцами.

Маленькие улочки всегда притягивают сильнее, чем оживленные магистрали. По Риволи можно было шагать без всякой опаски. Я повернул на узкую улицу Сен-Мартен, темную в этот час, как туннель, и двинулся по ней параллельно бульвару Севастополь.

Куда идти? Пока что моя больничная форма не грозила привлечь внимание. Меня могли принять за санитара, бегущего на срочный вызов. Зато когда рассветет и когда станет известно о моем исчезновении, у меня не останется и одного шанса из тысячи. Тем более что сейчас мне было не до подвигов. После пережитого потрясения я мог с минуты на минуту ослабеть ходулями и грохнуться на тротуар. То-то бы получился финальный аккорд! Лучшего хэппи-энда с торжеством добра над злом и не придумаешь…

На углу улицы мелькнула тень. Я сжался, но тут же разглядел: это панельщица.

Она засекла меня с левого борта и, привлеченная моим нарядом, поглаживала себя по бокам, проверяя, клюну я или нет. В это ночное время клиент — штука редкая, и она решилась на абордаж.

— Куда это мой красавчик идет? — замурлыкала она.

Страшнее уродищу нельзя было и вообразить. Ей было не меньше шестидесяти, а в таких летах мастерица тротуара, сами понимаете, уже не конфетка. Эта же выглядела отвратительнее, чем общественный туалет. Зенки ее свисали на щеки, а красно-помадная улыбка вылезла за пределы рта на добрый десяток сантиметров. Прибавьте к этому пузо беременной коровы и рожу цыганки, предсказывающей судьбу за десять франков в ярмарочном шатре с вывеской «мадам Ирма»…

Она навела меня на одну мысль. Неважнецкую, правда… Но если ты забрел в глухой тупик с огромными черными стенами, из чего тебе выбирать? Надо выпутываться любыми средствами.

Я глазел на нее без всякого выражения; она решила, что я раздумываю.

— Тебе не холодно, зайчик?

«Зайчик» и вправду стучал зубами, но погода здесь была уже ни при чем.

— Да уж не жарко, — буркнул я. — Надо же, оставил, как последний кретин, свои шмотки в шкафу сотрудника, а этот козел возьми да и унеси ключ с собой… Вот и шлепаю домой в рабочем, а на дворе-то не Африка…

Она загыгыкала.

— А тебе так очень идет, котик мой. В больнице работаешь?

— Да. Санитаром.

— Если твои деньжата не остались в том шкафу — хочешь, погрею? Идем, скучать не будешь…

От этого обещания меня чуть не разобрал смех. Ее рожа явно не дотягивала до таких высот. Или — перетягивала, что было бы еще забавнее.

— Знаешь что? — сказал я с видом человека, у которого зреет решение. — У меня тут появилась одна идейка.

— Да ну?

— Вот что: если не заломишь лишнего, идем. Тогда мне и домой возвращаться не надо, я утром пойду прямиком на работу.

— Сколько же ты мне дашь?

— А сколько ты хочешь?

— Десять тысяч!

— Да ты, никак, принимаешь себя за Мисс Европу!

— Ну, тогда скажи свою цену, зайчик мой…

Не имея при себе ни шиша, я мог пообещать ей столько, сколько она пожелает. Но чтобы не вызвать подозрений, полагалось поторговаться.

— Четыре тысячи, — предложил я.

— Ладно, ты мне приглянулся: добавь еще две — и я твоя на всю ночь…

— Годится.

Она зашагала к подворотне, где крепко штыняло гнилью, подошла к одной задрипанной дверюшке и обернулась.

— Деньги хоть при тебе? Фирма в кредит не работает, понятно?

Я обиженно похлопал себя по карману.

— За кого ты меня держишь?

— Ну-ну, — сказала она, успокаиваясь. — Не сердись, миленький, я просто так спросила…

Мы стали взбираться по деревянной лестнице, такой ветхой и расшатанной, что казалось — она только вас и дожидается, чтобы рухнуть.

Ее каморка оказалась на пятом этаже и состояла из убогой комнатушки и куска кухни. Рядом с кухней была маленькая кладовка.

— Это, конечно, не «Риц»… — признала она, поймав мой взгляд.

Да, это был не «Риц», и даже не третьесортный отель для экстазов по сходной цене. Крыша с мансардой, в комнате — кровать с железной сеткой, в ее головах, у стенки — шаль, воображающая себя испанской. Еще комод, низкий стол, стул, проигрыватель и пластмассовый таз.

Больше всего меня манила кровать. Я сразу же на ней и растянулся.

— А ничего у тебя, — сказал я вежливо. — Одна живешь?

— Ага. Последнего дружочка выгнала в три шеи! Пропивал, паразит, все, что я приносила… И потом, знаешь ли, я натура независимая.