Убийца - [132]

»…

— Ладно, смываемся, только без паники!

— Да как же нам смываться?! Говорю тебе, их везде полно!

— Слушай, перестань скулить и делай, как я. Прорвемся…

Она замолчала.

Я бросил отчаянный взгляд на два оставшихся колеса. Раскурочивать их было уже некогда. Мое состояние, заработанное таким жестоким, таким безжалостным путем, разваливалось на огромные куски и таяло на глазах. Три четверти я уже потерял. Однако собственная шкура была дороже…

Я торопливо распихал по карманам доллары из первого колеса; карманы живописно оттопырились.

Затем я осмотрел револьвер Анджело. В барабане осталось всего три патрона. Попробуйте выдержать осаду с тремя патронами…

— Пошли. Полезем через заднее окно.

Она молча устремилась за мной.

Мы открыли ставни в одной из дальних комнат; я прислушался, но услышал лишь тополиную песню ветра.

— Прыгай, Сказка!

Она влезла на подоконник и спрыгнула прямо в росшую у стены крапиву. Ей, видно, было так страшно, что она даже не почувствовала ожога от прикосновения этих поганых кустиков.

Я прыгнул вслед за ней. От толчка у меня страшно закололо в боку. Я зажал бок рукой, а когда отнял руку, она была липкой от крови: рана открылась вновь. Дело было дрянь.

XII

Согнувшись пополам, мы понеслись в глубь сада, в направлении реки. Это бегство угнетало меня: оно совершенно не отвечало моему характеру. Мне бы сейчас пулемет, я бы такое устроил этим гадам, из-за которых мне пришлось бросить свои миллионы…

Но я все бежал к забору, окружавшему поместье, и не хотел до него добегать, потому что у этого забора мне, похоже, оставалось только одно: поднять повыше клешни, услышав соответствующий приказ, и приготовить для фотографов свою улыбку number one[6].

Мы с горем пополам продрались сквозь колючие кусты к ограде. Каменный забор уже наполовину рассыпался, и в нем были широкие бреши, сквозь которые в сад, наверное, лазили пацаны и влюбленные парочки.

Я высунул голову в один из этих проемов и несмело посмотрел по сторонам. Всего в пяти метрах от забора протекала река. На нашем берегу громоздился прогнивший причал, к которому когда-то пришвартовывали рыбацкие лодки.

Полицейских видно не было. Они, как и полагается, первым делом подбирались к фасаду и боковым стенам дома. Я посмотрел на Сказку.

— Ты плавать умеешь?

— Да…

Водичка, конечно, обещала быть прохладной… Дул хлесткий ветерок, не вызывавший ни малейшего желания нырять в ледяную реку.

Я положил Сказке руку на затылок.

— Слушай, девочка, дело наше плохо. Если хочешь, останься и сдавайся. Можешь все валить на меня: я уже так далеко зашел, что это ничего не изменит. С твоей улыбкой и твоим простодушным лицом ты наверняка отделаешься двумя-тремя годами тюрьмы…

Она покачала головой.

— Я пойду с тобой хоть на дно, Капут!

— Тогда вперед, малыш. Но прежде чем мы начнем геройствовать, я хочу сказать, что ты — единственная настоящая женщина во всей моей сволочной жизни…

Я вылез из проема. Берег был мягким, затоптанная рыбаками трава — страшно скользкой; когда я пытался поддержать Сказку, у меня разъехались ноги, и я звучно шлепнулся на землю.

На углу сада, в сотне метров от нас, показался полицейский в черном шлеме.

— Стой! — крикнул он, увидев меня.

Рефлексы у этого козла оказались никудышними: за спиной у него висел карабин, но от неожиданности он даже не подумал взять его навскидку.

— Быстрей! Быстрей! — зашептал я Сказке.

Она поняла и, мужественно задрав юбку, сиганула со старого причала. Я прыгнул за ней в тот момент, когда легаш отчаянно дунул в свисток, скликая товарищей.

Сказка быстрыми размашистыми гребками приближалась к середине реки. Я шлепал за ней, то и дело оглядываясь назад. Берег пестрел полицейскими мундирами. Мои руки и ноги были точно свинцовые, пачки намокших купюр раздували карманы и мешали двигаться…

Я при всем желании не мог плыть быстрее, и это повергало меня в панику.

Позади нас чей-то голос закричал:

— Да стреляйте же, чтоб вас!.. Стреляйте, бараны!!!

И началось. Вокруг меня на воде появилось множество фонтанчиков, как при сильном ливне. Я каждую секунду ожидал, что кому-то из легавых посчастливится попасть в цель. Тогда можно было сразу ставить в программе соревнований заключительную точку.

К счастью, ветер продолжал топорщить реку частыми волнами, и отражавшееся в них солнце мешало полицейским как следует прицелиться…

Я размышлял с невероятной быстротой; в голове проносились тысячи мыслей и картин. Во-первых, говорил я себе, у полицейских нет лодки. Они не предполагали, что мы уйдем по воде. За лодкой им нужно ехать в Овер, а за это время мы сто раз успеем переправиться через реку. Зато когда выйдем на берег, в нашем распоряжении будет всего несколько минут. Да и то — если допустить, что рядом не окажется местных героев, привлеченных стрельбой. Хотя это вряд ли: скорее всего, они давно уже попрятались у себя в норах. Деревенские рыболовы — это, как правило, мирные и спокойные дедки, и подобная эпидемия выстрелов должна была их порядком перепугать…

Вдруг Сказка, уже почти достигшая противоположного берега, вскрикнула и исчезла под водой. Кровь взревела у меня в ушах. Сволочи! Прямо у меня на глазах… Я поплыл быстрее, увидел на поверхности воды розоватую пленку и нырнул. Сказка была на дне реки, ее медленно относило течением, Красивые застывшие черты ее лица были наполовину скрыты мокрыми прядями волос.