Убить зверя - [42]

Это мое действие неожиданно вызывает улыбку у Ксуни и, достав пластиковую тарелку, она отбирает у меня сухарь. Кладет его в тарелку, вместе со вторым, ловко вскрыв тубочку выдавливает сверху желтую пасту и поливает все жидкостью из первого пакета. Как ни странно, сухари моментально разбухают и начинают источать вкусно пахнущий парок. Получив плоскую лопаточку вместо вилки, пробую полученное блюдо. Хм. Неплохо. Ксуни, наблюдая как я ем, просто говорит:

– Отец не люди, отец бог! А тут нас трое. Мы дежурим по очереди. Когда ты камень в тепловое оружие бросил, мы все два дня работали. Отец объяснил как нужно оружие чинить, а мы никак не смогли, теперь защиты нет.

– А зачем вы в нас стреляли?! – осуждающе спрашиваю её. – Что еще оставалось делать, если вы меня чуть не поджарили?!

– Это Шаис. – оправдывается Ксуни, – Она в тот день дежурила. Камера показала, что кто-то большой ломает старый ход, вот она и испугалась, думала туффа.

– Совсем похоже! – бурчу я отдавая пустую тарелку. Внезапно шальная мысль возникает у меня в голове.

– Знаешь, Ксуни, я мог бы починить тепловое оружие, но мне нужен мой друг, Кен.

Ксуни задумывается.

– Ты можешь сказать Отцу, я ведь починил продуктовый автомат, а без защиты нельзя, вдруг действительно туффа нападет?!

Ксуни нерешительно мотает головой.

– Отец не разрешил ничего просить! – с сожалением произносит она. Но мне уже пришла в голову новая мысль и она мне нравится больше прежней.

– Не нужно просить, – роняю я холодно, – я передумал!

Встаю и захватив пару пакетов, насвистывая отправляюсь в свою каюту. Ксуни помешкав немного, семенит следом. Бросив пакеты в кресло, укладываюсь в гамак и закрываю глаза.

– Арт!

– Ну что там еще у тебя случилось?! – недовольно бурчу не открываю глаз.

– Я попробую сказать Отцу, – мямлит Ксуни.

– НЕ НАДО! – рычу я и добавляю безразлично, – ты лучше мне скажи, Отец когда собирается со мной разговаривать? Я поспать успею?!

Но Ксуни почему-то молчит. Открываю глаза и с удивлением вижу лукавую усмешку на ее личике.

– Спи сколько хочешь! – уверенно говорит она.- Отец разговаривает, когда мы его включаем!

С этими словами Ксуни выходит из комнаты, не забыв запереть дверь. Ну и ну! Вот это новость! Закрываю глаза и пытаюсь сложить уродливые осколки этой загадки в стройную теорию. Осколков катастрофически не хватает, но и из тех что есть, складывается кое-что совершенно невероятное! Великий космос, мне сейчас так не хватает Кена с его аналитическим умом!

Будит меня легкое постукивание по плечу. Протянув руку бормочу не открывая глаз:

– Привет Малыш!

Неожиданно для себя отмечаю, что Малыш заметно подрос, стал мягким и упругим и окончательно проснувшись открываю глаза. Нет, только не это! Ошарашенная Ксуни заворожено следит за моей рукой, шарящей по ее комбинезону.

– Прости, – бормочу расстроено, – я думал, это моя черепашка!

– Н… ничего, – Выдавливает она удрученно, – с тобой Отец хочет разговаривать.

Усевшись в кресло, слежу, как Ксуни берется за ремешки и небрежно спрашиваю:

– А привязывать меня обязательно?

Она виновато кивает головой и торопливо заканчивает процедуру, не заметив, что, напрягая мышцы рук я не положил их на подлокотники, а держу на весу в паре миллиметров от датчиков. Опять мягко угасло освещение и появился Отец. Я конечно, давно уже понял что это всего лишь голограмма, но настораживает другое. Тот же торжественный взгляд, та же пауза, та же снисходительно ласковая фраза:

– Здравствуй сын мой!

Чтоб не нарушать ритуала, весело говорю – -Здравствуйте Отец!

Снова довольный кивок и после паузы несколько надоевших вопросов. Отвечая, я стараюсь не забывать опускать руки на датчики, если говорю чистую правду, и держать на весу, когда приходится лукавить. И еще я пытаюсь сопоставить услышанные слова с артикуляцией Отца. Моя догадка получает весомые подтверждения. Вот прозвучал короткий вопрос, звук уже стих а губы голограммы еще шевелятся. Воистину сегодня у меня день удачи. Еще бы разобраться, что это может значить, говорит ли отец на незнакомом языке, а компьютер переводит, или…?

– и еще ответь мне, почему ты не хочешь помочь дочерям моим починить тепловое оружие? – так же лучезарно улыбаясь, вещает Отец.

Великий космос, это что же я пропустил-то?! На несколько секунд задумываюсь, и, решив идти ва-банк, печально заявляю:

– Я бы хотел помочь, но я не верю твоим дочерям. Они и так у меня уже все отобрали, и женщину (надеюсь Тези никогда не узнает об этом разговоре!) и друга, и часы, и даже любимое животное!

Тут бы полагалось всхлипнуть, но это уже свыше моих сил. Отец, ласково покачивая головой, затягивает паузу, а я, откровенно разглядываю его и окончательно убеждаюсь, что эта голограмма не больше чем мультяшка. Отлично выполненное изображение добренького папы-бога, скорее всего, ничего общего с настоящим хозяином звездолета не имеет. И от этого понимания мгновенно потеют ладони и я стараюсь не прикоснуться ими к подлокотникам. Наконец голограмма ласково заявляет, что мой вопрос будет рассмотрен и желает мне приятного отдыха. Вошедшая Ксуни распутывает меня, поджав губы, из чего я делаю вывод, что у нее была возможность наблюдать наш с Отцом разговор. Ну что-то в этом роде я и предполагал. Теперь нужно хорошенько продумать следующий шаг в этой странной игре, где я с Отцом буду играть против Отца и Ксуни, и нужно честно признать, что мои шансы почти равны нулю, к тому же я плохо знаю правила игры.