Посетительница оторвалась от бумаги, глянула на парня.
— Этот, что ли, Михалыч, твой новый опер?
— Да, Юра Астафьев.
— Наслышана. Хваткий парень. И симпатичный. Вот бабам то проблема будет.
Астафьев почувствовал себя очень неуютно под этим пристальным прицелом темных глаз. Воля тут же это отметила.
— О, он ещё даже стесняется. Да, зеленый, видно, у тебя еще оперок.
— Ничего, время придет — оперится, да еще как полетит, — отшутился Мазуров.
Воля снова начала что-то писать, потом отдала бумаги Мазурову.
— Вот, все, что ли, как надо?
Тот прочитал — кивнул головой.
— Да. Все нормально.
— Когда искать Сашку начнете?
— Сегодня. Сейчас.
— Хорошо, тебе верю, Иван Михайлович. Бывают менты. А бывают мусора. Вот ты мент — правильный мент. Бывайте вам счастливы.
Она поднялась, кивнула головой. Потом еще раз глянула на Астафьева.
— Ишь ты, а глаза то у тебя разные. Редкая штука. Большая забава для девок.
После этого она, неторопливо, как линкор из гавани, вышла из кабинета. Юрий не успел задать свой вопрос, как открылась дверь, и в кабинет ворвался майор Георгий Георгиевич Косарев, начальник уголовного розыска. Сорокапятилетний майор с лицом римского воина времен Цезаря, сейчас он выглядел удивленным до глубины души. Уже войдя в кабинет, он все продолжал оглядываться на коридор.
— Михалыч, говорят, что у тебя Воля была? — Спросил Косарев.
— Ну да. Не видел, что ли? Она вот только что, перед тобой вышла.
— Да видел, но я не верю глазам своим. Чтобы Воля сама, не под конвоем, пришла в милицию!? Когда такое было?
— А кто она такая, эта ваша Воля? — не выдержал, вмешался в разговор Астафьев.
Оба майора засмеялись и на два голоса начала просвещать молодого опера.
— Воля Александровна Касатонова, глава большого воровского клана.
— У ней мамка была знаменитая воровская маруха еще времен НЭПа Зоя Акимова.
— Да, и она родила Волю лет в пятьдесят.
— А, говорят, удочерила?
Мазуров отмахнулся.
— Да ладно, кто ей дал бы удочерить!? Ты чего? Она чуть не с царских времен в воровской жизни.
— Умерла она лет десять назад?
— Больше уже! Пятнадцать.
— А, ну да. И то хорошо пожила, лет восемьдесят.
— Больше! Чуть ли не девяносто.
— И кто эта Воля? Это, вообще, что — кличка? — не выдержал и прервал своих старших коллег Юрий.
— Зачем кличка? Это ее имя — Воля, отчество — Александровна. А так она многодетная мать.
— Ага, таких детей стрелять надо в роддоме, сразу, после родов, — зло скривился Косарев.
— Семеро детей, пятеро сыновей, и две дочери.
— И все как один по очереди топчут зону.
— У них на семью судимостей пятьдесят, если не больше.
— Сама Воля сидела раза три.
— Два.
— Три!
— Два! Я ее личное дело смотрел.
— А, ну ладно, два так два. Правда, все по молодости.
— Да, и каждый раз попадала под амнистию. Все время беременна была.
Эти «трудовые» показатели поразили молодого опера.
— Однако, та еще биография!
— А что она у тебя-то делала? — нетерпеливо бил копытом Косарев.
— Сашка ее пропал, — пояснил Мазуров.
— Да ты что!? Касатик пропал? Когда?
— С месяц назад. Уехал в луга с Николаем Савельевым, кличка Колян. И все. Ни того, ни другого больше никто не видел.
Тут Косарев озадачился.
— Сашка разве свое уже отсидел?
— Да, в чистую, от звонка до звонка.
— Смотри ты, как время идет.
— Это ты его брал в последний раз? — спросил Мазуров.
— Я. Забавно тогда было.
Мазуров усмехнулся.
— Это ты сейчас говоришь. А тогда вроде бы, и не улыбался даже.
— А что там было то? — изнывал от нетерпения Юрий.
Косарев несколько натужно рассмеялся.
— Да, надо было подругу жены, Веру, с любимой собакой отвезти к ветврачу. Едем мы по Соцгороду, смотрю, по тротуару идет Сашок, один, как перст. Я и говорю Вере: "Вот, один из моих постоянных клиентов". А она и заявляет: "А что у него под полой? Он там что-то прячет". Я торможу Уазик, подхожу к Сашке. А тот от меня бежать. Я за ним. Главное, у меня с собой оружия то нет. Все равно, кричу: "Сашка — стой!". Забежали в гаражи, а там вообще никого нет! Ну, день, гаражи все закрыты, там эта улица гаражная метров триста! Мы одни, лицом к лицу. Тут Касатик останавливается, выхватывает из-под куртки обрез и направляет его на меня. А у меня из оружия только кукиш в кармане. Сначала то я очканул, ну, думаю, все — отпрыгался, майор милиции. А потом ему говорю: "Сашка, ты что делаешь, брось оружие! Кому говорю". Бросил бы он свой обрез, или на курки нажал, не знаю, но тут Уазик наш подъехал. Там, правда, только водитель был и Верка со своей болонкой. Ну, Касатик все равно стволы вверх поднял и лапы тоже. Нехотя так. Потом уж я начал думать — положил бы он нас тогда с водителем с двух выстрелов, а Верке бы и приклада хватило. Но — подфартило нам тогда. Поднял он лапы.
— Сколько он получил тогда? — спросил Мазуров.
— Ствол чистый был так что полтора года. И то скорее за то, что он стащил его из дома бывшнего прокурора города Матвеева.
— Касатик у нас борзый, — согласился Мазуров. — Оружие всегда любил с собой таскать.
— Это кличка у него такая — Касатик? — Спросил Юрий.
— Да от фамилии. Причем наследственная.
— У Воли мужиков было штук пять, но она фамилию не меняла. Как была в первом браке с Касатиком, так и осталась Касатоновой. Тоже известный был в наших местах налетчик…
