Убить королеву - [5]

Шрифт
Интервал

Он вытаскивает из кармана пригоршню монет. Я быстро пересчитываю их. Примерно два шиллинга и шесть пенсов. Я сразу понимаю, что у него есть еще, иначе он долго рылся бы по карманам.

— Четыре шиллинга.

— Уговор был про два, — гундит он.

— Это было раньше. Радуйся, что я тебя не прирезал и все не забрал.

Он находит еще монеты. Я беру их, сую в карман и только потом отпускаю его. Парень отскакивает на несколько шагов и выпаливает несколько «сук», «хлыщей» и «чертей». Я кидаюсь на него, потому что так поступил бы настоящий Арден Уолш, и парень исчезает в мокрой темноте. Топот сапог быстро затихает.

Колокол церкви Святого Николая Олафа отбивает полночь. Из-за того, что парень опоздал, а потом еще полез в драку, у меня осталось всего два часа на расшифровку, потом придется отдать письмо следующему гонцу. Если я запоздаю, заговорщики поймут, что их накрыли, выберут другой путь и, не исключено, добавят еще людей. Это перечеркнет полгода работы и может оставить меня без оплаты. Такого я допустить не могу.

«Соберись, Тоби. Вспомни, что тебе дарован разум. Что бы сделал я на твоем месте?» — я почти что слышу голос Марло. Драматург, поэт, порой — королевский шпион. Мой бывший учитель, который умер семь лет назад, но все равно задает мне жару.

На самом-то деле я здесь не по его вине, но виню все равно его. Если бы он не умер, я бы оставался у него в учениках, я бы писал, я бы мог даже хорошо писать, но не тащился бы по Темз-стрит, изображая ирландского ублюдка и не представляя, куда податься.

И вдруг я понимаю: бордель. Можно переправиться на лодке из Брокен-Уорф, оттуда всего десять минут до домов терпимости, и моя следующая цель в той же стороне, так что времени я не потеряю. Придется расстаться с несколькими шиллингами в обмен на комнату, и еще с одним-двумя — чтобы комната оказалась пустой. Я готов смириться с потерей угля, который хотел купить на эти деньги. Зато я буду один. Если вдруг за мной следят, никто в целом Лондоне не спросит, зачем я пошел в бордель.

«Разве я бы так поступил? Не слишком-то хорошо ты меня слушал».

Заткнись, Марло.

Я свистом подзываю лодку, расстаюсь с пенни — за эти деньги можно постирать белье за неделю — и забираюсь на борт. Через десять минут я вылезаю в Саутворке и устремляюсь в ближайший бордель с причудливым названием «Замок надежды», зажатый между двумя кабаками.

Порой я наслаждаюсь женским обществом, но я за него не плачу. Когда три девушки, в разной степени раздетые, вешаются на меня и шепчут на уши откровенные обещания, мне на мгновение хочется поступиться этим принципом. Я высвобождаюсь, и, увидев мое движение, появляется женщина, которая здесь всем заправляет. Одетая и окутанная облаком духов. Я говорю ей, что мне нужно: пустая тихая комната, две миски, одна с водой, другая пустая. Пучок свечей и спички, два чистых куска пергамента, маленькое полотенце и нож для масла. Интересно, что, по ее мнению, я стану с этим делать? Я протягиваю ей несколько монет.

Через несколько минут я уже сижу за столом, притиснутым к непристойно большой кровати, а все необходимое лежит передо мной. Я беру маленький закругленный нож и вожу лезвием над огнем. Оно должно нагреться достаточно сильно, чтобы размягчить воск, но недостаточно, чтобы расплавить или закоптить бумагу. Единственный способ проверить температуру — коснуться металла пальцем, что я и делаю. Лезвие горячее, но это ненадолго. Я всовываю кончик ножа между печатью и пергаментом и осторожно его покачиваю.

Письмо сложено аккуратными квадратиками, и в каждую складку насыпан порох. Если развернуть его слишком быстро или неосторожно, порох оставит пятна на пергаменте. Это не только помешает прочесть написанное, но и покажет адресату, что письмо уже открывали.

Я запоминаю, как сложено письмо — довольно просто, — и ссыпаю порох в пустую миску. Потом я сделаю из чистого листа пергамента воронку и засыплю его обратно.

Я осторожно разворачиваю лист и наконец вижу написанное.

— Сас, — шепчу я. По-гэльски это значит «дерьмо».

Я знал, что письмо будет зашифровано, они почти всегда зашифрованы. Небезопасно писать открытым текстом то, что окажется в руках гонцов, сколько бы их ни было и какие бы предосторожности ни предпринимались. Но обычно используется подстановочный шифр, когда одна буква меняется на другую, — прочитать довольно просто. А здесь что-то совсем новое.

Если бы, когда мне было двенадцать — тогда я весь состоял из длинных рук и ног, изменчивого нрава и возвышенных мечтаний стать знаменитым писателем, драматургом, известным всему Лондону, а потом и всему миру, — мне сказали, что семь лет спустя я буду сидеть в захламленной комнате сильно надушенного борделя и расшифровывать письмо заговорщиков, я бы не поверил.

Я единственный сын мясника, и мясника не слишком преуспевающего. В возрасте пяти лет я лишился матери. Когда отец больше не смог обо мне заботиться, то отдал в ученичество книготорговцу Уильяму Барнарду. Барнард обучил меня набирать строки и переплетать книги, научил читать и писать, научил латыни и своему родному французскому. У него не было сыновей, а жена его давно скончалась, и он считал меня сыном. Я тоже привык считать его родичем. Он умер, когда мне было десять лет, оставив меня и лавку на попечение своего младшего брата, которому не было дела до книг и до меня. Его волновал только новоприобретенный статус торговца и владельца собственной лавки на богатой Патерностер Роу.


Рекомендуем почитать
Чернее ночи

От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.


Человек в маске

Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.


В погоне за «старым соболем»

В центре романа Л.Строева - история "поющей сабли", откованной русскими оружейниками и обладающей необыкновенной прочностью. Качества этой сабли перешли к советской танковой броне, сокрушившей в годы Великой Отечественной войны броню фашистского вермахта.  Первая книга молодого автора. Рассчитана на старших школьников.


Искусство убивать. Расследует миссис Кристи

Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.


Мертвецам не дожить до рассвета. Герметичный детектив

«Мертвецам не дожить до рассвета» — не просто детектив или триллер, но и книга с философскими рассуждениями о путях и выборе человека в тяжёлых, чуждых его природе условиях. Увлекательный сюжет, в котором присутствуют мистика и оккультизм, переносит читателя в декабрь 1918 года, в самый разгар Пермской наступательной операции Колчака.


Ситуация на Балканах. Правило Рори. Звездно-полосатый контракт. Доминико

Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.


Залив ангелов

Лондон. Конец XIX века. Белла Уэверли, дочь спившегося аристократа, вынуждена работать служанкой за «ночлег и стол». Девушка выполняет всю черную работу по дому и отдыхает только на кухне — за несколько лет она достигла больших успехов в кулинарии. Однажды на Пикадилли прямо на глазах у Беллы омнибус сбивает молодую женщину. Умирая, несчастная вкладывает в руку девушки письмо. Не в силах сдержать любопытство, Белла распечатывает конверт и обнаруживает… приглашение на должность повара в кухню самой королевы Виктории.