Убить ее! - [17]

- Что это у тебя на уме, Нонна? - проворчал он и ткнул пальцем в стул. - Ну, садись и выкладывай.

Нонна уселась и пристально взглянула на первого помощника шефа.

- Мне бы хотелось узнать одну вещь. Вчера, когда я взяла ордер и отправилась к Абоеву, меня никто не спрашивал? Никто не интересовался, куда я поехала?

Акиф принялся раскуривать погасшую сигару:

- Если честно, не помню. У нас было дел по горло. А почему ты спрашиваешь?

- Да все гадаю, кому это понадобилось в меня стрелять.

Акиф нетерпеливо вздохнул:

- Ради всего святого, Нонна, да выкинь ты все это из головы! Ну, скажи на милость, а ты чего хотела? Нельзя же прижимать людей так, как ты, а потом надеяться, что они будут посылать тебе вслед благословения, а не пули?!

- О чем ты, Акиф? Я ведь просто делаю то, за что мне платят!

- Да, да, конечно, но зачем же так надрываться? Ну вот, возьми, к примеру, Борю Абоева. Для чего я послал тебя к нему, как ты думаешь? Хотел, чтобы ты разжилась парой лишних долларов. Я ведь тебе сказал тогда - тебе решать, что с ним делать, помнишь? Дал понять, что нужно только прикрыть его лавочку, верно? Или дело обстояло не так?

- Нет, ты прав, так.

- А ты что сделала? Поволокла его в кутузку! Ну и что дальше? А дальше вот что, Нонна. Только ты ушла, как появился один из молодых щелкоперов, которых полным-полно в офисе Семена Рохмана. Один из тех, что он вывез из Питера, чтобы переложить на них часть бумажной работы. И мигом вытащил Абоева. Потребовал освободить его под залог. Три сотни зеленых наличными - и Абоев на свободе. Да и Семен в накладе не остался, уж ты мне поверь - скорее всего, ему тоже перепало не меньше сотни. Вот так-то, девочка! Я понимаю, ты хотела сделать революцию, мол, первая женщина а Азербайджане - сыщик, коп, но ты просчиталась, лапонька. И десять против одного, что дельце это так и не дойдет до суда. Все выиграли, верно? Кроме тебя, дурында! - Тут изборожденное морщинами, обветренное лицо Акифа неожиданно смягчилось. - Послушай меня, крошка. Послушай старика, который собаку съел на этом деле. Притормози немного, слышишь? Полегче, помягче.., вот и все. В конце концов, Артем остров - не единственное место, верно? И не последнее. Ну что, кумекаешь, о чем я толкую? Эх, молодость, молодость! Небось, презираешь старика?

Нонна молча уставилась в пол.

- Ну все, - вздохнул Акиф. - Не стану водить тебя за нос. Да, да, мы с шефом Назиевым - просто пара грязных старых мошенников. Мы увязли по самые уши. Конечно, когда-нибудь этому придет конец. Но пока что мы с ним намерены выдоить из этого островка сколько можно. Хочешь знать, почему? Вот уже давно мы с ним чувствуем, как это приближается. Назиев отслужил почти тридцать лет, я - двадцать пять, и все эти годы мы с ним честно пытались навести хоть какой-то порядок в этом вонючем болоте под названием Артем - остров! Мы каждый день рисковали головой, работали как проклятые, а платили нам не больше, чем обычным поденщикам. Ты говорила, что была в Карабахе, верно? Так вот, ты уж мне поверь - уцелеть здесь так же непросто, как и там. Любой подонок может всадить в тебя пулю - ты и глазом моргнуть не успеешь. Поверь, я знаю, о чем

говорю, - знаешь, сколько раз стреляли в меня самого?

- Но ведь это было давно!

- Ну, не так уж давно. Сколько тебе лет, Нонна? Двадцать девять, угадал?

- Тридцать.

- А мне пятьдесят. И большую часть этих лет я провел, стараясь, чтобы у меня не поехала крыша от вечных воплей ночных жаб да жалобного воя ветра. Впрочем, чего скрывать, я уже давно привык ко всему этому. Мне нравится испытывать возбуждение. Мне нравится, когда у меня в карманах похрустывают новенькие доллары. Да, у нас открытое место, так что с того? Кому от этого плохо? Ты когда-нибудь видела, чтобы я или старик взяли деньги от толкача наркотиков?

- Никогда.

- Что у нас в городе делают с убийцами?

- Отправляют за решетку.

- А что случилось с тем негодяем, который пару лет назад пытался насильно овладеть девушкой?

- Вы со стариком и остальными ребятами раскрутили это дело.

- Верно. А теперь взгляни на все это по-другому. Порок, на который мы тут закрываем глаза, стар как мир. Человеческую натуру переделать нельзя. Мужчины искони стремились переспать с женщинами, предпочтительно не с законными женами, было это задолго до того, как Моисей, смешав солому с болотным илом, вылепил первый кирпич. Римские солдаты играли в кости у подножия Святого Распятия. А первое, что сделал человек после того, как сбросил с себя шкуру, - это принялся ломать себе голову, как превратить.., ну, не знаю, что они тогда пили!., в то самое пойло, которое всегда можно налить в фляжку и сделать под шумок глоток-другой, чтобы жизнь не казалась такой мрачной.

В конце концов, мы не делаем ничего такого, что бы не делали, до нас сотни раз в любом другом городе или деревне в этой проклятом мире. Разница только в том, что здесь мы делаем это открыто. Так что успокойся, малышка. Поутихни немного. Заработай немножко деньжат для себя и своего интеллигентного муженька, который спит и не работает. Я не со зла. Альберт хороший парень.

Акиф тяжело поднялся