Убили Винни - [3]
Куда уж лучше: с крыши об асфальт.
— Ладно, — буркнул я. — Хорошо.
Мы вышли, поблагодарили Джорджа, и Рой подвез меня до маминого дома.
Какого хрена они меня обратно в Вэндсворт перевели — непонятно. Сидел себе в Фордовской тюряге, тихо-мирно, дрожжами приторговывал. Потом вдруг раз: с вещами на выход, обратно в этот свинарник. За что? А ни за что, так просто. «Исходя из требований дисциплины». Козлы.
У меня уже срок кончается, нарушений никаких — а им это пофиг: ногой под зад обратно в Вэндсворт, а в Вэндсворте — опять мордой об пол. Вот так. Можно, конечно, прошение написать — пиши, бога ради! Лет через пять очередь твоя подойдет, тебя министр юстиции лично пошлет куда подальше.
И в первый же день ко мне Абдула подсадили. Он шизанутый был, все пытался мне чего-то объяснить, только я ничего не понял. Турок, по-английски ни в зуб ногой, все сидел на полу и молился. Я потом уже от этих молитв на стенку лез.
Его после суда два дня продержали в Брикстоне, а потом перевели к нам. Охранник говорил, ему четыре года дали за ввоз наркотиков. Когда судья ему срок сказал, он не понял, заулыбался из вежливости. Потом уже ему переводчик перевел.
Он, скорей всего, и не знал ничего ни про какие наркотики. Так, подошел знакомый, попросил бабушке подарочек передать. Потом позвонил куда надо, подарочек на таможне вскрыли, а там порошок. Абдула взяли, а в это время рядом крупная партия прошла. Вот так.
В первую ночь его понос прошиб: от нервов, наверно. Он еще на специальной кормежке был — у всех там манка, карри, а ему другое что-то давали. А эта спец-еда потом такой духан дает, что я там чуть не помер. Может, в Турции ее нормально готовят, а у нас что с полу поднимут — все в кастрюльку: мусор всякий, окурки, какашки крысиные, а сверху еще чили набухают, чтоб не очень воняло. Короче говоря, Абдула жалко, конечно, но всю ночь это нюхать — тоже сбесишься.
Они его, чтобы занять, сразу же пристроили в мастерскую. Он у них там шил и плакал. И молился. Только они недоглядели: начал он у них всякие острые вещи таскать. Все подряд, что только можно. Непонятно, как он их проносить ухитрялся: там ведь каждый раз все пересчитывают, а потом еще всех обыскивают. Может, он какой-нибудь человек-магнит был, не знаю. Иголки проносил, гвозди, лезвия — все подряд. И все время молился и причитал, так, что охранники даже радио погромче делали.
Ну, короче говоря, в субботу утром я шепнул начальнику охраны:
— А знаете, — говорю, — что Абдул у нас на тот свет собрался?
— Не свисти, — говорит.
— Да мне-то что? Дело ваше, конечно. Я вот только спросить хотел: если много крови будет, а я тут недавно все своими руками пидорасил, мне потом дадут одиночку как эмоционально травмированному?
Зашевелились: они теперь пуганые стали из-за журналистов. Теперь, если у них человек умер, это плохо считается: у нас же тюрьмы нового поколения и все такое. Короче, обыскали они его, ничего не нашли и поставили его под наблюдение. Это значит, может, раз за ночь заглянут, проверят. Ни хрена не помогло, конечно. На следующую ночь он это все начал в себя втыкать.
И глотал тоже. Два винта проглотил, гвозди, ложку пластмассовую. Потом взял иголку и воткнул себе в живот до конца, так, что она туда вся ушла.
Что у него там после этого в желудке творилось — не знаю, но у меня лично завтрак погулять попросился.
А потом он взял половинку лезвия и стал себе ноги резать крест-накрест по всей длине.
Тут уж я заорал — все крыло поднял.
Заметались, блин. Охранники, бывает, не подходят, когда зовешь, или не отпирают, боятся. А чего им бояться, если они сразу же связываются и с другими крыльями, и с теми, кто на выходе за стеклом? Этот тоже подошел позевывая, мельком так в глазок заглянул. Увидел — тут же спохватился. Еще бы. У Абдула уже из артерии хлестало: по стенам, везде… Охранник было пальцем затыкать, потом про СПИД вспомнил — палец убрал, струя ему в глаз — еле отдернулся. Заткнул платком. Он один зашел (вообще-то, им так не положено), в одной руке платок, другой Абдула прижал, чтобы тот себе горло не порезал. Кричит мне: «Бери рацию, вызывай всех».
А я давно мечтал с рацией поиграться. Цап ее родимую, включил: «Внимание-внимание, говорит Германия! Свистать всех наверх! Прием, отъем, как меня слышите?» Короче, объявил им полную тревогу, на все спецкнопки понажимал, вызвал полицию и даже вертолет. И главное, ничего мне за это не сделаешь: я ведь органам помогал. Срок, правда, тоже не скостили.
Абдула — как был, с платком на ноге — на носилки и во внешний госпиталь. Я им пытался сказать, что он еще всякой дряни наглотался, но наш врач как-то не очень взволновался, так что я решил, что либо они их сами найдут, либо так переварятся. Нет, но с иголкой — это вообще финиш: просто воткнул — даже следа не осталось.
На другой день подъехал было к начальнику охраны насчет одиночной, но без толку. Перевести-то он меня, правда, перевел: там же кровища везде была. Но вертолет мне все-таки припомнил, посадил к Зеркальщику.
Глава вторая
Я-то сам шел за травой и хотел еще заодно зайти к Келли. Траву, конечно, можно и в бильярд-клубе купить, но тут два дела сразу получалось. Келли с мелким жила в Сикамор-корт на третьем этаже, а на втором можно было купить хорошую марокканскую траву. Мне нужно было немного: косячков двенадцать на выходные, но тут качество хорошее, грех такой товар упускать. Я так и решил: в пятницу вечерком с Келли потрахаюсь, затоварюсь травой, потом на Хо-стрит шары погоняю. Потом пивка, потом, может, как всегда по пятницам, разборка нарисуется. Может, повезет, уроды какие-нибудь на «Сьерре» из Лаутона приедут: сначала на собачьи бега, потом помахаться и пива выпить на Хо-стрит. Лаутонских мочить — самое оно, после них вечно вся улица заблеванная.
НикиБеркеттвыходит из тюрьмы, отсидев восемьлетза убийство. Знакомится с красоткой Норин, да и старые друзья его не забыли. Ники старается начать новую жизнь и держаться подальше от неприятностей, но, чисто случайно влипает в такую историю, что приходится делать ноги на Ямайку! Знал бы Ники что там его ждет…
Роман «Великий комбинатор возвращается!» – книга о новых приключениях героев романов Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», посвящается Валентину Катаеву, Илье Ильфу и Валентину Петрову. Книга входит в серию «Приключения Остапа» Приключения великого комбинатора, его потомков и последователей продолжаются, и никогда не закончатся! Не судите меня строго за это, – я очень стараюсь! Если Вам что-то не понравится, я исправлюсь! Всегда Ваш, Илья Риф.
Повесть в жанре триллера – предельно свирепого детектива, просто жуть. Слабонервным на ночь лучше не читать… Налицо все характерные атрибуты жанра: предельно сжатый, динамичный сюжет, перипетии невероятных событий, серия жестоких убийств, от которых леденеет кровь в жилах…
Томас Главинич (р. 1972) — современный австрийский писатель, шахматист, в прошлом — шахтер, таксист и копирайтер. Автор романов «Карл Хафнер любит играть вничью» (1998), «Работа ночи» (2006), «Жизнь желаний» (2009), «Комплекс Йонаса» (2016).«Убийца с видеокамерой» (2001, экранизация 2004) — своеобразный «криминальный роман» о потрясшем Австрию чудовищном преступлении (убийстве детей) и об обыкновенных австрийцах — потрясенных телезрителях и радиослушателях, чья жизнь на несколько суток стала гораздо более захватывающей и насыщенной, чем их ежедневная «реальная» жизнь.
Роман «Холостой прогон» Хью Пенткоста из тринадцатого сборника серии «Крутой детектив США». На русском языке публикуется впервые.
В книге рассказывается о том, как работники следственных органов с помощью милиции расследуют сложные дела об убийствах, хищениях и других правонарушениях.
В сборник известного американского писателя Бретта Холлидея вошли романы, необычайная популярность которых объясняется обаятельным образом главного героя «грозы преступного мира», — частного детектива Майкла Шейна. Для романов Бретта Холлидея характерны реалистичность изображения быта и психологии персонажей, романтическая заостренность событий и характеров, увлекательность интеллектуальной игры, которая поражает своим остроумием, парадоксальностью и неожиданностью.
Лу Форд — помощник шерифа в маленьком техасском городке. Он нетороплив, скучноват и дружелюбен, что называется, свой парень. Он изрекает банальности и вежлив с правонарушителями. Никто из окружающих не подозревает, что под маской добродушия притаился безмолвный и неумолимый убийца.Классический роман нуар выдающегося американского писателя Джима Томпсона, прославившегося книгами, в центре которых — темные стороны человеческой натуры и общества.
Алекс Пени просыпается в убогом номере дешевой нью-йоркской гостиницы рядом с окровавленным трупом проститутки. Страдающий амнезией алкоголик, Пени не помнит, что произошло, за исключением того, что накануне вечером он привел погибшую девушку к себе в номер. Он уверен, что невиновен в убийстве, однако ситуация серьезно осложняется тем, что Пени уже был осужден за аналогичное преступление и лишь недавно освободился из тюрьмы.
15 января 1947 года на окраине Лос-Анджелеса найден изуродованный труп молодой женщины. Расследование жестокого убийства Черной Орхидеи, как называют жертву в газетах, поручено двум опытным полицейским — друзьям и соперникам, влюбленным в одну и ту же женщину. Вскоре оба становятся одержимы новым делом: разгадка жизни и смерти Элизабет Шорт становится для них навязчивой идеей. В поисках ответов они должны пройти все круги ада, погрузиться на самое дно послевоенного Голливуда и раскрыть темные бездны человеческой души — в том числе и собственной.
Дело, за которое берутся Патрик Кензи и Анджела Дженнаро — частные детективы из Бостона, — не из легких. Психиатр Дайандра Уоррен и ее сын-студент таинственным образом навлекли на себя гнев киллера ирландской мафии и нуждаются в защите. Расследование, предпринятое сыщиками, совпадает со вспышкой в городе кровавых убийств, совершаемых с особой жестокостью. Почерк преступника указывает на одного человека — серийного убийцу, уже 20 лет отбывающего пожизненное заключение. Возможно ли, что на свободе у него остались помощники? Незадолго до смерти все жертвы получают по почте свои фотографии.