Убежище - [39]

Эндрю Тафт в жизни сильно отличался от того худощавого седовласого джентльмена, который был так хорошо знаком публике по новостным передачам. Он был высокий, да, но гораздо более грузный, чем казался на экране. Выдающиеся личности имеют определенные прерогативы, и телевизионщики строго следят за тем, чтобы освещение обходилось с ними добрее.

— Сожалею насчет вечеринки, — сказал Тафт, входя.

— Я прилетел попытаться убедить тебя передумать.

Тэлбот пожал президенту руку, воспользовавшись самым осторожным подходом Солери.

— Ты же знаешь, как бывает, — ответил он, вроде как извиняясь, — накопилось столько дел, пока я валялся в больнице. Теперь вот приходится разгребать.

— Я беспокоился о тебе, — сказал Тафт. — И Элеонор тоже. — Он быстро вскинул глаза. — Твой упорный отказ от светских приглашений не имеет отношения к ней, не так ли?

— Нет, — заверил его Тэлбот. — Просто Южная Африка хоть и чудное место, но довольно далеко, а я тут и в самом деле зашиваюсь.

— Чепуха. Ты можешь долететь туда за несколько часов, — возразил Тафт.

— Восемь, — напомнил ему Тэлбот. — Транспортная служба в той части земного шара оставляет желать лучшего.

— Ты мог бы сократить время вдвое, если бы заказал прямой чартерный рейс, — заметил Тафт. — Полагаю, перелет утомил бы тебя, но переутомление на работе тоже крайне неблагоприятно сказывается на здоровье. Ты должен позвонить Элеонор. Ты же знаешь, она первая звонить не станет.

Тэлбот рискнул пойти на решительный шаг.

— Я позвоню ей прямо сейчас, — предложил он.

— Нет, подожди, пока я уйду, — поспешно выпалил Тафт. — Не хочу, чтобы она знала, что я приходил увидеться с тобой.

— Значит, сегодня вечером, — предложил Тэлбот.

— Да, так будет лучше, — согласился Эндрю Тафт. Он поболтал о том о сем. Тэлбот понял, что отношения Солери с семьей Элеонор, хотя и сердечные, в сущности, были довольно поверхностными, за исключением, возможно, самой Элеонор. Ему надо быть осторожным, чтобы нигде не споткнуться.

— Что за всем этим стоит? — спросил, наконец, Тафт. — Я же знаю тебя. Ты работаешь как вол, но умеешь и расслабляться. Ты не из тех, кто отвергает приглашение только потому что занят.

Он судил об этом человеке правильно. Тафт проницателен и всегда готов защищать свои интересы, будь то дочь или компания.

— Буду откровенен, — с тяжелым вздохом сказал Тэлбот. — Боюсь, мы не построим совершенный ракетный двигатель…ил и хотя бы что-то близкое к этому.

— В своем последнем докладе ты говорил совсем другое.

— Официальный оптимизм.

— У Фрескуры иная позиция. Я говорил с ним в кабинете Рэнди, и он полон энтузиазма.

— Фрескура будет отстаивать свою работу до последнего цента из денег акционеров.

— Не забывай, что часть этих денег принадлежит ему. У него тоже есть доля в компании. В сущности, его вклады превышают твои.

— Знаю. Но мы истратили сумму в шесть раз больше, чем изначально рассчитывали, а конца еще даже не видно. Я пока еще ничего не решил, но в последнее время меня терзают сомнения. Не лучше ли нам совсем отказаться от этого направления исследований? Возможно, это самый разумный путь.

Тафт в ужасе воззрился на него.

— Ты, должно быть, рехнулся. А что нам тогда делать с этим заводом? Закрыть?

— Вовсе необязательно. Мы можем сдать в аренду исследовательское оборудование другим компаниям. Можем запустить какие-нибудь краткосрочные проекты, которые будут окупаться.

Тафт поднялся и нервно зашагал туда-сюда.

— Значит, ты за то, чтобы отказаться от создания совершенного ракетного двигателя?

— Я этого не говорил. Просто сказал, что думал об этом. Конечно, альтернативой было бы сократить масштаб наших работ. Урезать его до нескольких человек — что-нибудь, что мы можем себе позволить.

— Не знаю, — в смятении пробормотал Тафт. — Фрескуре это не понравится.

— Это еще один вопрос, который я хотел с тобой обсудить, — сказал Тэлбот. — Фрескура — большой ученый, слишком блестящий ум, чтобы растрачивать его на проект, не имеющий шанса на успех. Мы должны поручить ему что-то, более достойное его таланта.

Тафт сел.

— По сути, ты говоришь, что там следует забыть о полете к звездам.

— Не совсем так. Я думаю, эту идею стоит рассмотреть в надлежащем аспекте. Дальнейшие разработки, возможно, позволят нам возродить ее. — Тэлбот был несколько озадачен. Реакция Тафта удивила его, а впрочем, он не мог точно сказать, чего ожидал.

— Ты что, не понимаешь, что это значит? — вопросил Тафт, при этом лицо его засияло. — Если мы создадим двигатель в наших цехах, он будет нашим. Мы не станем выдавать на него лицензию другим. Все межзвездные перевозки будут осуществляться на наших кораблях. Только на наших. Монополия.

— Монополия — это хорошо, — отозвался Тэлбот. — Банкротство — нет. А нам его не избежать, если мы не урежем расходы.

— До банкротства «Космическим перевозкам» еще довольно далеко, — резко возразил Тафт.

Тэлбот был потрясен, услышав это завуалированное признание. Судя по имеющимся у него сведениям финансовое состояние компании неплохое. Однако, Тафту с его колокольни виднее. Если он говорит, пусть даже в частной беседе, что крах, может, не так скоро, но все же неизбежен, логично предположить, что он испытывает серьезные сомнения в отношении стабильности корпорации.