Убей, если предам - [9]

Мне стало неприятно. Кто — то ходил по моей квартире, касался моих вещей…бр…

Я поёжилась. У кого — то имеются ключи. Он может войти ко мне в любой момент. Даже сейчас.

Я кинулась к двери, кляня себя на чём свет стоит за то, что не установила цепочку. У нормальных людей, как правило, есть хотя бы цепочка или задвижка. У меня: простая старая дверь, которую никак нельзя заблокировать.

Я, освободив тумбочку в коридоре от флаконов с лаком, дезодорантом, от туалетной воды и расчёсок, я придвинула тумбу вплотную к входной двери. Теперь если посетитель снова решит пробраться в мою квартиру, это его остановит.

Впрочем, меня это не сильно успокоило. Я всё — таки не терминатор и всяких разведшкол не заканчивала. Что я сделаю, если вдруг он явиться суда с целью, к примеру, устроить допрос с пристрастием?

Откуда у меня появилась такая мысль, я не знаю, но она мне сильно не понравилась.

Я подумала: а не переночевать ли мне где — нибудь в другом месте, пока не поставлю новую дверь? Конечно, кому надо войти, тот войдёт, и новая дверь не поможет.

Но если я заведу себе задвижку или цепочку на двери, мне станет спокойней. А лучше заказать и то, и другое.

Я вздохнула и попыталась успокоиться. Уехать, конечно, можно было бы. Но куда?

Близких подруг у меня не было. Разве что Катька, так она живет с мужем и его родителями в малогабаритной однушке и вряд ли обрадуется ещё одному жильцу. Нина Ивановна? Наташка Коломейцева? Нет, тогда им придется слишком многое объяснять.

Насчёт Нины Ивановны — тут я никогда не была уверена, нужно ли ей что — то рассказывать. Город у нас небольшой, слухи расходятся быстро…Слухи о переменах в Картрене, должно быть, тоже ходили… Но судья была слишком тактична, чтобы первой начинать разговор о моём прошлом. Пока я не заговорила об этом сама, Нина Ивановна тоже будет молчать. И мне бы не хотелось это менять: слишком тяжело давалось превращение в нормального человека.

Выходило, что поехать я могла только к Курьянову. Он жил один в двухкомнатной квартире, год назад разведясь со своей красавицей женой.

Впрочем, я не знала, есть ли у него сейчас кто — то, и не стану ли я им мешать.

Я решила пойти на кухню и заварить себе чаю с мятой, в надежде успокоиться. И только потом принять решение.

Проходя мимо входной двери, я неосознанно поежилась. Кажется, кто — то превращается в параноика.

Невесело усмехнувшись, я включила чайник и стала искать на полках засушенную с прошлого лета мяту.

Мне казалось, что чашки, пакеты с крекерами, с чаем, сахарница — всё стоит не так, как должно. И мне было неприятно докасаться до всех этих вещей.

В общем, вместо того, чтобы потихоньку переночевать у Курьянова, я затеяла грандиозную генеральную уборку.

Закончив избавляться от чужого присутствия в доме, я без сил упала на диван. Шёл уже первый час ночи, но я, не подумав об этом, набрала номер, которой не смогла забыть, как ни старалась.

— Да? — раздался сдержанно спокойный голос.

— Привет, — пробормотала я, чувствуя себя последней дурой. Может, сразу стоило кинуть трубку. — Это Петрова.

— И? — странно, я ожидала, что голос Влада изменится, но этого не произошло.

— У тебя что, определитель? — брякнула я. Шимов рассмеялся.

— Дорогая, ты решила позвонить мне полвторого ночи, чтобы поинтересоваться, если ли у меня определитель?

— Глупо звучит, — согласилась я.

Влад фыркнул в трубку.

— Что ты хотела?

— Я…ты случайно…по какой — нибудь неизвестной мне причине не подсылал своих ребят ко мне домой?

Влад засмеялся.

— Что милая, проблемы? Снова куда — то вляпалась?

— Да или нет? — спросила я, не отвечая на вопросы Влада. Но Шимова так было не остановить.

— И конечно втравил тебя в это снова твой Курьянов.

— Кирилл меня никуда не втравливал, — моментально ощерилась я.

— Ну, конечно, — согласился Влад таким тоном, который абсолютно исключал его согласие. — Может, ты уже станешь большой девочкой и перестанешь слушать всяких уродов.

— Спасибо за совет.

— Не за что, дорогая. — Я слышала, как он усмехнулся в трубку. — Всегда буду рад поболтать с тобой перед сном.

И он отключился.

Я ещё некоторое время держала трубку возле лица, не в силах сделать хоть какое — то движение. А потом разревелась как последняя дура.

Отлично, полвторого ночи, в моей квартире побывали неизвестные, а я сижу на диване и реву только от того, что услышала голос Шимова.

Утром я поняла, что пора завязывать с вечерними переживаниями. Они ведут к бессоннице. Я снова еле проснулась, на сей раз уже с немного опухшими от слез глазами. Супер. И сейчас не лето, чтобы прятать глаза за солнечными очками. Придется повозиться с макияжем.

Обычно я не тратила много времени на это дело — от силы пудра и неяркий блеск, но сегодня пришлось вытащить из ящика расширенный набор косметики. В результате вышло совсем не плохо. Я выпила кофе, съела бутерброд с сыром. Отодвинула тумбочку к стенке. Подмигнула себе в зеркало и помчалась на работу.

Нина Ивановна сидела в кабинете и снова смотрела на часы.

— Без двух минут девять, — с улыбкой обратилась она ко мне. — Настя, кажется, ты исправляешься. Если так дело пойдёт, то наследующей неделе ты обязательно опоздаешь.