Убаюкать нож - [21]

Фолрэш перехватил мой взгляд.

– Теперь я не кажусь тебе таким красивым? – осведомился он.

Я послюнявил палец и молча вытер засохшую кровь и какие-то ошметки с его щеки.

– Спасибо, – с достоинством сказал Фолрэш.

Наш мерге мчался через поля, с хрустом сшибая серебристые венчики оросительной системы. Я увидел, как над центром деревни медленно вскипает фонтан желтого огня.

– Мы сожгли их подчистую, – сказал я Фолрэшу, кивая на пламя.

Тот обернулся и глянул туда.

– Дерьмо Белого! – яростно выругался он. – Еще быстрее, Маро! Они включают защитный контур!

Орузоси что-то промычал в ответ. Наш мерге прибавил ходу. Я бы никогда не подумал, что живое существо может двигаться с такой скоростью. Путь наш шел под уклон, и это было нам на руку. Лапы мерге мелькали, как косы, что ставили на ободах своих боевых колесниц воины – захватчики из «Далекой звезды». Картошка (или это была свекла?) так и разлеталась в разные стороны. Сияющий желтый столб поднялся метров на десять. Из его верхушки рассыпалась сеть ярких толстых линий. Они перечеркнули небо над нашими головами и устремились вниз где-то в полукилометре впереди. Если бы мы не успели вырваться наружу до того, как силовое поле установится, то оказались бы в ловушке. Орузоси гнал мерге на той скорости, на которую, по-моему, это животное никогда не было рассчитано. Огромные колючие бока под хитиновым панцирем судорожно вздымались. Воздух выходил из легких зверя с хриплым свистом. Я смотрел, как линии текут по светлеющему небу, и не мог оторвать глаз. И вот силовые линии оказались прямо перед нами. Мерге тоже что-то почувствовал. Он яростно взмахнул клешней, отбиваясь от непонятного врага. Клешня обуглилась и с хрустом вырвалась из сочленения. Зверь споткнулся и покатился по земле – вперед, под уклон. Вокруг меня завертелись стены паланкина, гаснущие звезды, ноги Фолрэша… я обрушился на землю.

Я встал, посмотрел вниз. Выбитая в земле ямка оказалась меньше, чем мне представлялось по ощущениям. Голова слегка кружилась. Слева подрагивала огромная туша. Мерге издыхал. За ним сияла прозрачная стена силового поля. Мы все-таки успели. Справа из обломков паланкина поднялся Орузоси. В руке он крепко сжимал обломок хитиновой антенны.

– Жестковатая посадка, – хрипло пробормотал он.

– Да ну, брось, – сказал я. – Вот это, – я обвел рукой уходящий все ниже и ниже склон и пики гор на горизонте, – жестковатая посадка. Пилоты перепились, видать, или переругались насчет того, что два парсека назад надо было брать левее…

Сначала Орузоси не понял, а затем разразился хохотом.

– Ты порочишь память своих предков, Авенс, – с упреком сказал Фолрэш, воздвигаясь над поломанной ботвой.

Все-таки это было, видимо, картофельное поле. Разобраться толком я так и не успел. Орузоси забрался в разбитую кабинку и принялся чем-то шуршать там.

– Моих? – переспросил я.

– Просто корабль был уже подбит, я ведь тебе уже говорил, – продолжал Фолрэш. – Пилоты беглецов сделали все, что могли, но…

И тут до меня дошло. О Двуликая, ведь жители кратера тоже говорили на вельчеди. Если бы я не был занят всей этой беготней, я бы, конечно, сообразил сразу.

– Этот твой пулемет, он… он был создан совсем не для того, для чего ты им пользуешься. Это навигационный прибор. Пилоты знали, что они больше не нужны, – кивнул Фолрэш. – А законы у нрунитан всегда были просты. Точнее, закон всегда был только один…

– Ненужная биомасса перерабатывается, – мрачно закончил Орузоси.

Он выбрался из обломков паланкина. В каждой руке он сжимал по увесистому рюкзаку, а за плечами у него висел еще один.

– Хватит нож баюкать, – сказал он, кидая нам рюкзаки. – Бегом!

Он первым выполнил свою команду. Мы последовали за ним.

В качестве временного укрытия Орузоси заранее присмотрел для нас сарай неподалеку от деревни. Мы добежали до него минут за десять, но не спешили входить в него. Мы лежали в картофельной ботве чуть поодаль до тех пор, пока к сараю не прибыл отряд из неповоротливых мужчин, очень похожих на жителей деревни, которые съели Штуца. Ими командовали несколько созданий, при изготовлении которых явно использовались гены больших ящериц. Под их руководством люди тщательно и быстро обыскали сарай, а потом покинули его. Они оставили одного из ящеров дежурить здесь. Орузоси успел подойти к нему со спины прежде, чем часовой его увидел. Орузоси оглушил его серебристой трубкой, а потом сломал кость на виске и вставил туда какую-то проволочку, которую извлек из рюкзака. Ящер теперь спокойно спал на соломе у входа, просыпаясь только раз в день, чтобы поесть и облегчиться. Так что мы почти не опасались, что нас найдут. Рюкзаки оказались забиты всякой снедью и водой. Предусмотрительный Орузоси умудрился раздобыть даже аптечку, которая очень пригодилась нам в первый день после нашего побега – надо было смазать ожоги, обработать мелкие ссадины и синяки. Чем мы и занялись, когда проснулись. А потом Фолрэш сказал:

– Надо дать Авенсу немного консервов.

Орузоси вопросительно посмотрел на него.

– Он не пойдет с нами, – пояснил Фолрэш. – Он хочет вернуться домой.

– Это еще что за самодеятельность? – рявкнул Орузоси. – Тебя зачем наняли, Марримит?